- А пуля, которая не убила меня в Париже, а пальба из пулемета?
Ведь гангстеры, когда поняли, что не смогут меня поймать, били в упор!
Тогда, в Нью-Йорке, Чулков этого не осознавал. Он понял это гораздо позже, после многократного просмотра видеозаписи того полета.
- Если ты мог летать, то такую мелочь, как умение останавливать пули, должен воспринимать спокойно.
Они помолчали. В то, что найдется еще какой-нибудь сумасшедший, который вдруг да сумеет взлететь на вере в крылья, Чулков почему-то сразу не поверил. К тому же за двадцать лет до него такого ни разу не случилось.
- Значит, это - все? - спросил Чулков.
Молодой человек подхватил чемодан и понес его к двери, из которой появился Патриарх.
- К добру ли это, ко злу - покажет только время, - ответил Святейший.
Он благословил обоих Чулковых и вышел.
Когда Федор забрался в машину с бестолковыми охранниками, которые, как выяснилось, с самого начала охраняли неизвестно что, глупую модель, его сын шепотом спросил:
- Пап, у меня же твои гены, да? Пусть Патриарх говорит, что эти крылья не могли летать, но... Скажи, пап, что ты испытывал, когда летал?
Это было только начало, решил Чулков, и сразу успокоился, хотя как раз теперь ему и следовало волноваться изо всех сил. Это было только начало. И хотя чудо в принципе неповторимо, все-таки необходимо пытаться снова и снова, и тогда, может быть... Он собрался, как перед полетом, и начал:
- Понимаешь, на самом деле это не очень сложно. Проще, чем перебежать Ленинградский проспект в потоке машин. Нужно лишь... Хотя нет, расскажу-ка я тебе все с самого начала, чтобы ты понял нюансы.
Как-то раз поссорился я с твоей матерью и забрел на Новодевичье поле...