– Ага… без музыки. Это не балет уже, а даже не знаю, как сказать…
– Оркестр конечно в маленький зал ты не запихнешь, но пианиста запросто. Зато представь себе, что будет лет через тридцать. Мы сейчас о великих балеринах прошлого имеем только рассказы от тех, кто видел их танец и имел талант рассказчика. А что там, на самом деле, правда… Вопрос веры. А у тебя будет документ. Документ эпохи.
– Ну… не знаю… – не поверил мне Шибз.
– Хороший ты фотохудожник, Данко. Но вот нет у тебя полета мысли…
– Зато у тебя, Савва, все мысли только летают. Хотя город ты построил. Я его, кстати, на пленку снял с высоты.
– Вот видишь…. один документ эпохи у тебя уже есть. Спустя полвека, когда здесь встанет город-сад люди с удивлением увидят из какой грязи и мусора возникла та красота, в которой они живут.
– Да, пока у тебя тут грязновато и пыльно, – согласился Шибз.
– Любая стройка – грязь, – высказал я философскую мысль. – Человек и тот рождается в крови и слизи. А где Гоч? Я его сегодня не видел.
– Во Втуц поехал. На ваш завод.
– Вот жизнь пошла… С партнером и другом повидаться некогда.
– Все-таки ты зря, Савва, Плотто обидел. Он о тебе всегда заботился.
Водка уже ударила по мозгам и меня несло.
– Сначала он обидел меня. Я всего лишь поставил его на место. Ишь, раскомандовался тут… Я ему не подчиненный. И чином повыше буду. Я имперский рыцарь, а не его матрос.
– Понятно. Пиписьками, значит, тут мерялись, – усмехнулся Шибз. – Как дети, право слово. А тебя еще водка есть?
– Чтобы у меня, да не было? Все есть. Особенно для тебя. Ты настоящий друг. Я помню какую ты компанию в газетах организовал пока я в камере у контрразведке раненый сидел. Все у меня есть, только не здесь. Поехали в отель, там для тебя будет все что пожелаешь. Нет, ты вот мне скажи… Я поднял в воздух аппарат тяжелее воздуха. Первый в мире. А этот солдафон мне рычит «запрещаю». Ну, не гад же?
Поднялся. Вышел в створ ангара и крикнул в темноту.
– Эй, там… есть кто живой. Коляску к подъезду.
– Совсем забыл, – поднялся Шибз с ящика. – Тебе большой привет от Маары.
На следующий день все офицеры-воздухоплаватели теснились у меня в ангаре.
Ощупали все что можно.
Спорили до хрипоты с моими инженерами-авиастроителями. Сравнивали плюсы и минусы воздухоплавания и авиации, представленной пока что двумя аэропланами из которых один калека, а второй вообще не готов.
Показывал им фотографии подлетов над аэродромом. Журнал испытаний с подписями всех свидетелей.
Только Плотто не пришел.
Обиделся на меня.
Мне об этом Шибз рассказал. Он притащил свой фотоаппарат и снимал меня в разных ракурсах на фоне первого прототипа самолета, который для этого выкатили под солнышко. Он внешне больше смотрелся карикатурой на самолет, если не знать что он уже отрывался от земли.