– Вот видишь, – я поднял указательный палец к потолку ангара. – Один документ эпохи у тебя уже есть. Спустя полвека, когда здесь встанет прекрасный город-сад люди с удивлением увидят из какой грязи и мусора возникла та красота, среди которой они живут.
– Да, пока у тебя тут грязновато и пыльно, – согласился Шибз.
– Любая стройка – грязь, – высказал я философскую мысль. – Человек и тот рождается в крови и слизи. А где Гоч? Я его сегодня не видел.
Действительно Гоч в эту встречу что-то скромно прятался за спины высокопоставленных гостей, у которых я был нарасхват.
– Во Втуц поехал. На ваш завод.
– Вот жизнь пошла… – огорчился я. – С партнером и другом повидаться некогда.
– Все-таки ты зря, Савва, Плотто обидел, – вернулся Шибз к первоначальной теме разговора. – Он о тебе всегда заботился.
Водка уже ударила по мозгам и меня несло.
– Уж не-е-е-ет… Сначала это он обидел меня. Я всего лишь поставил его на место. Ишь, раскомандовался он тут… Я ему не подчиненный. И чином повыше буду. Я имперский рыцарь, а не его матрос, – возвысил я голос.
– Понятно. Пиписьками, значит, тут мерялись, – усмехнулся Шибз. – Как дети, право слово. А тебя еще водка есть?
Фотограф в отличие от меня выглядел совсем трезвым, хотя пили мы на равных.
– Чтобы у меня, да не было? – втянул я воздух ноздрями. – Все есть. Особенно для тебя. Ты настоящий друг, Данко. Я помню, какую ты компанию в газетах организовал, пока я в камере контрразведки раненый загибался. Все у меня для тебя есть, только не здесь. Поехали в отель, там тебе будет все, что пожелаешь и даже больше. Нет, ты вот мне скажи… Я поднял в воздух аппарат тяжелее воздуха. Первый в мире. А этот солдафон мне рычит «запрещаю». Ну, не гад же?
Поднялся. Вышел в створ ангара и крикнул в темноту.
– Эй, там… есть кто живой. Коляску к подъезду.
– Совсем забыл, – поднялся Шибз с ящика. – Тебе большой привет от Маары.
– Как она там? – спросил я ради приличия. Я про нее давно и думать забыл.
– Ходит как уточка, живот в руках держит. А кто отец молчит. Заявила что это ее последний шанс стать матерью.
Тут нам и коляску подали.
Аршфорт таки взял Щеттинпорт на штык.
На двадцать шестой демонстрации штурма.
Островитяне расслабились и принялись ждать, запасаясь попкорном, когда закончится очередное субботнее представление, называемое «штурм города». Но тут сразу в нескольких местах вслед за огненным валом артиллерийских разрывов вклинились в их оборону штурмовые саперные батальоны, снявшие заграждения еще до окончания артподготовки и растекшиеся по траншеям, как только артиллеристы перенесли огонь вглубь обороны. За ними в прорывы лавой потекла огемская пехота, рванувшая вглубь городских кварталов и заходя в тыл обороне.