– Мосты, вокзалы, почта, телеграф, телефон? – спросил я с ехидной усмешкой.
– Порой мне кажется, что ты прирожденный революционер, – генерал сплюнул тягучей коричневой табачной слюной. – Хорошо тебе. Ты не куришь. И да… эти объекты берут мои ребята. На твоих уже по традиции контрразведка и гвардия. Та, что пойдет за Тортфортами. У них немало здесь сторонников. Да и клан у их не самый малочисленный в империи.
– Манифест уже написан? – спросил я главное разведчика империи.
– Какой манифест? – не понял он.
– О счастливом избавлении монарха от гибели, уготованной ему предателями отечества продавшихся островитянам.
– Угу… – Молас упал взглядом внутрь себя. – А как мы его доведем до народа? Мы тут пока почти в изоляции.
– У нас в активе, как я понял два дирижабля.
– Плотто – раз. А еще кто?
– Бывший принц, а ныне трудящийся империи, – усмехнулся я. – Зря, что ли ему крест вручали сразу после выборов императора?
– Ты так думаешь? А не сам ли он стоит за заговором?
– Экселенц, хотел бы Тон быть императором, просто выдвинул бы свою кандидатуру на голосование не строя сложных уборных. А он ее, наоборот, снял. Где тут ближайшая типография?
– В Тортусе.
– Тем лучше, – улыбнулся я. – Вряд ли граф подумает, что мы будем резвиться на его заднем дворе. А на обратном пути начать листовки с манифестом разбрасывать над всеми станциями железной дороги и городами. Сейчас самое страшное – это информационный вакуум. Тортфорт свое слово уже сказал, а другого никто и не слышал. К примеру, о том, что император жив. И от присяги, которую чиновники давали ему сегодня утром по всей стране их никто не разрешал.
– Ты прав, Савва. Не все делается специальными операциями, – и Молас пошел разгонять верхами свою немногочисленную свиту.
Мы же с одним офицером отдела второго квартирмейстера генштаба оставленного мне Моласом сочинили краткий манифест о возблагодарении ушедших богов, даровавших императору жизнь там, где обычно не выживают. Текст дело десятое. Главное в такой бумаге подпись и начало «Мы, законно избранный срединный император Бисер Первый…»
Ну и выделили особые полномочия дарованные императором мне, Аршфорту и Моласу.
Оставили даже графу Тортфорту лазейку приползти с повинной к подножию трона, мол, нельзя было на фоне таких слухов оставлять империю без управления, хотя тем же манифестом снимали его со всех государственных постов.
Переписали набело, подписали манифест у мало что соображающего от контузии императора и отослали этого офицера к Плотто на аэродром.
К месту нашей новой дислокации вокруг императора стали подтягиваться отогузские гвардейские драгуны с фронтовым опытом цугуцульских перевалов и огемские королевские дворцовые гренадеры, необстрелянные, но прошедшие выучку по программе штурмовиков на полигоне у Многана. С ними я почувствовал себя уверенней. Свои силы лучше всего собирать в единый кулак.