Вслед за нами вышли из зала Аршфорт, Штур и Бьеркфорт.
– Савва, ты сегодня принимаешь? – спросил Штур.
– Если герцог позволит, – ответил я.
– Позволю, обязательно позволю, – отозвался Ремидий. – Надоело мне в госпитальной палате. Хоть нормально с людьми пообщаюсь. А где Молас?
– Как всегда с Бисером, – пожал плечами Аршфорт.
– Ваша светлость, – вкрадчиво напомнил Штур, – а если вам потребуется медицинская помощь?
– На этот случай у меня дома есть обученная сестра милосердия с санитарного поезда, – заверил всех я.
И все ждал, когда выйдет Плотто присоединиться к нашей компании.
Не вышел.
Итак, расклад среди победителей уже вырисовывается. Самостоятельными силами имперского политикума следует признать армию, разведку, придворную камарилью и крупных фабрикантов. И каждая из них самостоятельно замыкается на императора. Еще воздухоплаватели, как непосредственные подчиненные монарха, не входящие в сферу генштаба. Каждая со своими чаяниями и интересами и аппетитом на имперскую казну.
Интересно только к кому отнести ГАУ к фабрикантам или к армейцам?
Морской флот как всегда был выше политики. Традиция такая. Вероятно, оттого что служили они всегда далеко от столицы с ее вечными интригами. Как только моряки получили манифест о том что император после покушения остался жив, так срочно командующие флотами прислали телеграммы с выражением верноподданичества.
Я же тут сижу в раскоряку на трех стульях. И фабрикант, и армеец, и воздухоплаватель. Каждая из этих группировок может записывать меня в свой актив. И чем дольше я буду находиться в столице, тем меньше у меня пространства для маневра.
Пора домой…
Кроме аэропланов и бронетехники там есть чем заняться. В том числе и реформированием рецкой армии в пользу ее большей мобильности, огневой мощи и управляемости. С Ремидием мы это уже неоднократно оговаривали, когда я его посещал в госпитальной палате.
Планы наши были весьма реальны еще тем, что не нужно было выходить на генштаб. Дивизионной структуры у горных войск не было и до войны. Корпуса сразу делились на отдельные бригады. Да и был-то до войны всего один горный корпус.
Война наглядно показала, что в горах одновременно больше батальона в боях не участвует.
Полковое звено из боевого расписания нами убиралось, батальоны, эскадроны и артиллерийские батареи усиления становились отдельными частями. Батальоны к тому же получали свою артиллерию – минометы и малокалиберные 37-мм пушки на собачьей тяге. Что-что, а крупных волкодавов в горах хватало.
Сами полки оставались на бумаге как административное и территориально-тыловое обеспечение входящих в них батальонов. Это чтобы не дразнить гусей в столице нашим самоуправством ликвидацией полков как таковых. Должность полковых командиров также объединяли с должностью военного комиссара территории отвечающего за пополнение батальонов, учебу резервистов, мобилизацию и демобилизацию.