Горец. Оружейный барон (Старицкий) - страница 46

– Так не носи…

– Как не носить? Мне все уши придворные статс – дамы прожужжали: этикет, протокол… Я теперь тоже придворная, вот.

– Как это? Ты же моя ясырка?

– Ясырка я по обычаю. А по закону я твоя конкубина. В этом нет ничего зазорного, раз я родила сыновей как конкубина покойного Битомара. Вы все теперь моя родня. Родня, которой у меня никогда не было. И я вас всех люблю.

– Без бутылки не понять….

– Принести выпить?

– Нет… Это так… присказка такая. Когда что‑то непонятное…

– Ремидий тебя привечает.

– Да… он сделал меня сегодня своим камергером. И воспитателем младшего графа.

– Вот видишь как все здорово… И «Отрадное» осталось нам. Спасибо, теперь стяни эту чертову юбку через голову. Какой идиот придумал такой дурацкий фасон?

– Ты носишь пояс для чулок?

– Элика подарила. Удобная вещь. Знала бы, кто такую прелесть придумал – расцеловала бы.

– Можешь начинать.

– Чего начинать?

– Целовать. Это мое изобретение, которым меня до сих пор шпыняют в газетах.

– Ну, тогда держись! – накинулась на меня Альта.

* * *

Наказать‑то расхитителей бревен наказали, а вот вернуть затраты мне не удалось. У железнодорожников отбирать по три бревна с каждого двора как‑то нехорошо – они деньги платили, добросовестные приобретатели для любого суда. А тех денег, что у Билыка нашли то и трети не покрывало от стоимости эшелона. Да и не деньги мне нужны, а бревна. Лесопилка на подходе готовности к пуску.

Пришлось писать кронпринцу слёзницу в Будвиц и отправлять ее с эшелоном обещанных лимонов.

Тавору, когда тот вернулся с конезавода, (он лично сопровождал в имение лошадей с ниркитами), просто дал в глаз за бесхозяйственность. Кулаком. Поставил так сказать на вид. Вальда не мог привлечь к охране? Точнее штурмовиков в его распоряжении?

В общем, расстроился я.

Неделю после этого не выходил я с подворья.

Отдыхал душой, как было приказано герцогом.

Зимние подковы ковал для стирхов и лошадей. Попутно гоняя из кузни от огня и окалины любопытного воспитанника. Пять лет – самый пытливый возраст. И все равно граф Кардос через десять – пятнадцать минут, когда ему надоедало глумиться над хрюшкой, опять появлялся в дверном проеме с очередной почемучкой. Разве что не спросил меня, почему во рту темно.

А мой сын пошел, смешно ковыляя и держась за мамкину руку. Умилялись все. Первые шаги нового человека это… это… это просто здорово!

Прервался от этих занятий я только на свадьбу Гоча, которую пышно отпраздновали со «свадебным генералом» – ее почтил своим присутствием сам Ремидий, заставив об этом торжестве говорить весь город. Там же за свадебным столом я впервые увидел всех своих деловых партнеров разом. По всем рецким предприятиям.