– Значит?..
Боги, а почему меня так волнует судьба Данте и Ренцо? Не я ли совсем недавно ненавидела их обоих? Не я ли желала только одного – оказаться как можно дальше от них, если понадобится, то даже на том свете? Зачем же теперь я рискую расположением Альтана, выгораживая чужих мне людей?
И тем не менее ответ Освободителя заставил мое сердце сжаться.
– Значит, арканзийцев мы казним сегодня, а галлиндийцев оставим на завтра. Пускай проживут еще одну ночь. А нам и завтра понадобится развлечение. Жизнь в пустыне нелегка – людям необходимо выпускать пар.
И Альтан зашагал дальше, уведомляя соратников о сегодняшних и завтрашних планах.
Вскоре все выстроились в подобие очереди напротив тех деревьев, к которым были привязаны Илкер и надсмотрщик. Каждый из рабов держал камень, а некоторые – сразу два, в обеих руках. Среди собравшихся были и Берк с Юркмезом.
– Хочешь принять участие в побиении камнями? – спросил меня кто-то из рабов.
Я покачала головой.
Я старалась не смотреть, но то и дело поворачивала голову в сторону деревьев и разъяренной толпы. Я старалась не слушать, но, даже заткни я уши, крики все равно достигли бы моего сознания. Казнь длилась долго. По-моему, бывшие рабы специально кидали камни так, чтобы не сразу задеть жизненно важные органы. Я успела обратить внимание и на их лица – перекошенные от ненависти. Броски сопровождались злобным «Так тебе!», причем иногда это были выкрики, а иногда едва слышный шепот. Женщины бросали камни не менее, а то и более ожесточенно, чем мужчины.
Наконец все было кончено. Сначала стихли вопли пленных. Потом постепенно сошел на нет шум толпы.
Я сидела в стороне, обхватив руками колени, и мое тело била дрожь.
Трупы так и оставили привязанными к деревьям в окружении россыпи камней. Освободители, как ни в чем не бывало, стали возвращаться к своим делам.
– Идем, мы устраиваем торжественную трапезу! – гостеприимно протянул мне руку какой-то мужчина.
Руку, каких-то пару минут назад кидавшую камни в живых людей. На ней даже оставалась пыль с этих камней, он не счел нужным ее стряхнуть.
– Торжественную трапезу? – бесцветным голосом переспросила я. – В честь чего? В честь казни?
Я все-таки пересилила себя и подала ему руку. Он помог мне подняться на ноги.
– И это тоже, – ответил мужчина. – Но главным образом в честь свободы. Мы празднуем ее каждый вечер. Наша жизнь непроста, – посерьезнев, объяснил он. – Мы живем в тяжелых условиях, держимся подальше от городов, перебираемся по пустыне с места на место, благо наперечет знаем все здешние колодцы. И неизвестно, как долго это продлится. Так что каждый новый день свободы для нас – это праздник.