В лице этого человека Диас мог бы получить целую армию киллеров.
Диас исподволь прощупывал Римо. Они летели в Атланту, где, по словам Диаса, крупная строительная компания прокручивала его кокаиновые денежки.
– Мы охотимся на крупную дичь, Римо.
– Похоже, вас это радует, Диас.
– Я рад, что пока еще жив.
Диас придирчиво осмотрел трюфели, поданные ему стюардом, и велел их унести. Чтобы попробовать настоящие трюфели, можно слетать во Францию. Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в маленьких радостях.
– Мне показалось, вы не слишком трясетесь за свою жизнь.
– К чему трястись за свою жизнь, хоть она каждому дорога? Вот о чем я подумал, Римо: почему бы нам не взяться за настоящих преступников? До сих пор мы занимались банкирами, букмекерами, биржевиками, теперь вот переключились на строителей. Пора прищучить кое-кого покрупнее.
– Звучит заманчиво.
– Вы когда-нибудь задумывались над тем, сколько денег ежедневно присваивает себе государство? Коммунистические страны наживаются на дешевой рабочей силе. Американское правительство грабит народ с помощью налогов. Торговцы кокаином – всего лишь мелкая рыбешка. Точно так же, как и банкиры. Мы могли бы сделать ставку на куда более крупные фигуры.
– Нет, – ответил Римо. – По правде говоря, мне уже пора возвращаться домой. Я и так задержался.
– Кажется, вы говорили, что у вас нет дома?
– Действительно, нет. Я живу вместе со своим учителем.
– Это он обучил вас всем этим приемам?
– Да, в известном смысле.
Римо нравились белые бархатные сиденья. Интересно, подумал он, каково быть миллионером вроде Диаса, иметь несколько домов? Если бы он стал работать на Диаса, у него тоже все это могло быть.
– В каком смысле, Римо?
– Я рассказал бы вам, но у меня нет для этого времени.
– Как же так? У вас вся жизнь впереди, – сказал Гюнтер Ларгос Диас, сделав широкий жест руками.
– Ошибаетесь, – отрезал Римо.
Он не стал сбрасывать тело Диаса с самолета: они летели над Америкой, и кто-нибудь внизу мог пострадать.
Василий Рабинович был свободен. Он находился в стране, где мяса хватало на всех. Никто не стоял у него над душой. Никто не говорил ему, как он должен думать. Никто не прививал ему «правильных» взглядов на мир.
Таковы были бесспорные плюсы. Однако существовали и минусы. Всем здесь было решительно наплевать на его мысли. Никого не интересовало, есть ли у него крыша над головой, ел ли он что-нибудь или нет. Он оказался в подвешенном состоянии. Жизнь в России напоминала корсет, который человек вынужден носить на душе. Он раздражает, мешает дышать, но стоит его сбросить, и душа остается как бы без опоры.