– Мама, спрячь скорее записную книжку и карандаш. Что, если кто-нибудь увидит, как я рассказываю тебе о структуре САК, а ты делаешь записи? Кстати, зачем тебе все это?
– Затем, что я не могу понять, почему вполне здравомыслящий американский мальчик, запускающий ракеты по приказу какой-то машины, не может сделать это ради родной матери. Вот зачем. Можно подумать, что я прошу тебя о чем-то особенном. Речь идет всего лишь об одной крохотной ракете. Сколько их тут у вас? Наверное, сотни?
– Мама, пойми наконец, из-за этого может начаться война.
– Ничего подобного, не морочь мне голову, – сказала мать с несвойственной ей интонацией и печально покачала головой. – В России уважают силу. Надо отбить у них охоту оскорблять ни в чем не повинных людей.
– Я не уверен, что наши ракеты нацелены на Россию. Они с таким же успехом могут быть нацелены на Восточную Европу или на Азию.
– Ты хочешь сказать, что, запуская ракету, вы даже не знаете, куда она полетит?
– И слава Богу! Лучше не знать, кого убиваешь. Ведь кто-то из нас может прочитать книги о какой-то стране, проникнуться к ней симпатией и в последний момент отказаться выполнить приказ.
– Значит, я зря приехала в эту вашу Омаху?
– Ну что ты, мамочка! Я ужасно рад, что ты приехала. Ведь мы не виделись с Рождества. Рассказывай скорее, как там Кэти, Билл и Джо?
– Нормально. У них все хорошо. Они передавали тебе привет. Ну, пока. Почему ты не доел свою булочку?
– Я не люблю сладкого, мама. Так же, как и ты.
И мать Уилфреда вышла из кафе, даже не поцеловав сына на прощание. Разумеется, он признался местной полиции в том, что выпустил на свободу человека, который расспрашивал о ракетах, то есть свою мать. Как ни странно, полицейские отреагировали на это так:
– Спасибо. Мы перед вами в долгу и никогда не забудем, что вы для нас сделали.
Весна в Омахе была такой же безликой, как и сибирская весна. Просто холод сменился теплом, вот и все.
Василий Рабинович стоял на углу, держа в руке сладкую булочку, – совсем один перед лицом грозного врага, каковым была его бывшая родина.
Итак, ядерный удар исключался. Вообще говоря, он ничего не имел против России. Ему всего лишь хотелось, чтобы его оставили в покое. Чтобы никто к нему не цеплялся, не задавал лишних вопросов. Он думал, что найдет все это в Америке. Здесь действительно никто к нему не цеплялся, но лишь до поры до времени. Пока на него не напали хулиганы.
И тогда он окружил себя уголовниками и даже, если верить газетам, стал во главе целого мафиозного клана. Он стал крупной фигурой криминального мира. Однако небольшой отряд русских диверсантов наглядно показал, чего стоят его крутые ребята. На поверку они оказались не круче киселя.