— Пожалуй, на этом нам стоит остановиться, — пробормотала она, пытаясь привести в норму дыхание, но это у нее никак не получалось. Сердце билось так сильно, как будто она только что без подготовки пробежала несколько километров.
Войтех выпрямился и отступил на полшага назад, снова сцепляя руки в замок за спиной.
— Как скажешь.
Саша кивнула, так и не сумев заставить себя посмотреть на него. Лишь когда дыхание наконец выровнялось, а сердце в груди перестало отбивать чечетку, она подняла на него взгляд.
— Эрмитаж и все остальное по-прежнему в силе. Но больше так не делай, пожалуйста. Думаю, мне лучше пойти спать. — Она улыбнулась вполне искренне. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Только когда за Сашей закрылась дверь, Войтех осознал, что именно происходило последние пару минут. Сердце обиженно бухнулось о ребра, словно говоря, что о таких перегрузках надо бы предупреждать заранее. Рука машинально потянулась к бокалу, оставленному на перилах.
Почему Саша? Из всех женщин, с которыми жизнь сталкивала его последние три года, она была самым скверным выбором. Даже Лиля в совокупности со своим нервным братом едва ли могла бы причинить ему больше проблем. А еще лучше любая другая женщина, никак не связанная с его расследованиями. Войтех никогда не испытывал недостатка женского внимания к своей скромной персоне. Его одиночество последние годы объяснялось тем, что все чувства, эмоции и желания в нем застыли, а порой и вовсе казалось, что их нет и никогда не было. И вот теперь они неловко зашевелились, разминая затекшие конечности и пытаясь снова выбраться наружу и подчинить его себе. Впрочем, отчасти Войтеху это даже нравилось: было приятно осознавать, что еще не все в нем умерло.
Если бы только он выбрал кого-то другого. Но об этом волноваться уже не приходилось.
— Nemám tě rád, — пробормотал Войтех себе под нос, невидящим взглядом уставившись в темноту. — Bojím se, už jsem do tebe zamilovaný[4].
9 марта 2013 года, 07.15
ул. 8-го марта, с. Красный Яр,
Красноярский район, Астраханская область
Утром голова болела, как Войтех и ожидал, хотя сказать наверняка, стало ли тому причиной вино или видения, он не мог. Особого желания отправиться на пробежку не было, но многолетняя привычка и тот факт, что несколько пробежек он уже пропустил, заставили его встать, умыться холодной водой и выпить таблетку обезболивающего. Он надеялся, что холодный утренний воздух и активное кровообращение помогут ему почувствовать себя лучше.
Пока он собирался, его преследовали воспоминания о минувшем вечере. Точнее, о недолгом разговоре на террасе. Мысль об этом моменте заставила его недовольно поморщиться. Именно поэтому он не любил употреблять алкоголь: даже в малых дозах тот слишком расслаблял его, усыплял самоконтроль. В результате получались такие вот неловкие моменты. Войтеху оставалось надеяться, что Саша отнесется ко всей истории философски, а еще лучше — просто сделает вид, что ничего не произошло. В конце концов, ничего особенного и не произошло.