— Приехали, — возница остановил повозку у булочной.
Расплатившись, Кинт шагнул на тротуар… на некоторое время его даже захлестнули приятные эмоции воспоминаний, когда он увидел, как женщина с пышными формами, в белоснежном фартуке и косынке, открывает ставни больших окон кафе при булочной, а из самой булочной разносится аромат свежей выпечки по всей улице. Кинт перешел через дорогу, к киоску с табаком и газетами, купил коробку табака, утренний номер газеты и направился к кафе.
Ничего не изменилось… те же несколько столиков, приятный запах, весьма способствующий обильному слюноотделению, стойка с витриной за ней, с образцами продукции булочной. Кинт был первым посетителем, и за стойкой еще никого не было, только за низкой дверцей с аркой доносился звук разговора. Дверь в кафе открылась, тяжело, опираясь на трость и сильно хромая, вошел отставной военный, тот самый, только очень сильно постаревший. Отставник кивнул Кинту, прошел два шага, но словно что–то вспомнив, остановился и, развернувшись, сказал: — Рад снова видеть вас, молодой человек, давненько не вы заходили…
— Я только вчера приехал… и я тоже очень рад вас видеть.
Отставник еще раз кивнул, прошел за «свой» столик и уселся, развернув газету. Кинт тоже прошел на «свое» место — за столик у окна. Из помещения пекарни за стойку вышла красивая юная девушка и принялась колдовать с чайником, что висел на открытом очаге в углу. Спустя минуту она подала отставнику тарелку с парой булочек и чашку чая, а потом подошла к Кинту.
— Что пожелаете?
— Как всегда, — улыбнулся Кинт.
— Простите, но я не поняла…
— Три булочки с карамельным сиропом и какао, — громко сказал отставник, подмигнул Кинту и снова уткнулся в газету.
— Верно, — кивнул Кинт.
— Эм… хорошо, одну минуту, — озадачено ответила девушка и удалилась за стойку.
— Подросла… похорошела, — снова выглянул из–за газеты отставник.
— Это что, дочь мадам Шодэ, Вьен? — прошептал Кинт, немало удивившись.
В ответ отставник лишь кивнул и перевернул страницу газеты.
— Действительно похорошела, — тихо сказал Кинт и повернулся к стойке, за которой девушка ловко управлялась с посудой, собирая заказ Кинта.
Тот же вкус! И у сдобы, и у какао… Кинт даже закрыл глаза, но с дальней стороны площади грохнуло пара выстрелов, кто–то закричал, засвистели городовые, потом еще выстрел… а потом все как–то затихло и буквально через минуту картина за большим окном кафе приняла прежний вид.
— Да, многое изменилось в столице, — сказал отставник, но на этот раз не отвлекаясь от газеты.
— Я заметил, — ответил Кинт, допил какао и громко обратился к девушке за стойкой, — Вьен, будьте добры, еще чашечку какао.