— Доброе утро, — войдя в кафе, Кинт поздоровался со всеми присутствующими, снял плащ, шляпу и повесил их на вешалку у двери.
В ответ старик — отставной военный, молча, но учтиво кивнул, а стоящая за стойкой мадам Шодэ расплылась в улыбке и сказала:
— И вам доброе утро… Погода просто отличная, правда? — показала она на окно пухлой ладошкой испачканной в муке, глубоко вдохнула, отчего ее необъятная грудь высоко поднялась, рискуя выпрыгнуть из корсета, — садитесь за свой столик… Как всегда?
— Да, будьте добры, — улыбаясь, кивнул Кинт.
— Вот! Вот таким я вас и помню, улыбающимся, — ответила мадам Шодэ и исчезла за низким дверным проемом в пекарню.
— Что, тоже вчерашняя? — отставник указал мундштуком трубки на газету в руке Кинта.
— К сожалению, да, — ответил Кинт и сел за столик.
— Никакого сожаления, — поморщившись, отставник отложил свой номер вчерашней газеты, — уже давно одно и то же, одно и то же… как в болоте… даже эта крысиная возня между гильдиями затихла.
— Ну почему же, я вчера побывал на выставке…
— Ну, вот разве что выставка, действительно, событие, я третьего дня тоже побывал… А знаете что, — отставник оглянулся, хотя кроме него и Кинта в зале никого не было, — у меня плохое предчувствие… я знаю… я понимаю это чувство… в такие моменты…
— Хочется держать руку на рукояти револьвера, а большой палец на курке?
— Верно, юноша! Именно так! — обрадовавшись, что его поняли, старик откинулся на высокую спинку стула и внезапно, погрузившись в какие–то свои мысли, продолжил пыхтеть трубкой, глядя на балку на потолке.
— Вот, ваши булочки и какао, — с подносом в руках, немного присела в поклоне юная Вьен и покраснела.
— Спасибо, — улыбнулся ей Кинт.
Вьен засмущалась, быстрым шагом и, придерживая подол длинной юбки, она удалилась в пекарню, откуда через пару секунд вышла мадам Шодэ, облокотилась на стойку локтями и мечтательно уставилась в окно.
Пара выстрелов совсем рядом отвлекли Кинта от газеты, когда он, уже проглотив вкуснейшие булочки и выпив какао, погрузился в чтение заметки о путешественниках.
— Что это? — охнула мадам Шодэ.
Кинт быстро встал из–за стола, переместился к стене и осторожно выглянул в окно. На площади была драка, кто–то уже лежал на мостовой и не шевелился, дрались человек пять, рядом стояла конная повозка… нет, человек пять били ногами еще одного, лежащего на мостовой.
— Что же, что же происходит? — прикрыв рот пухлой ладонью и с испугом в глазах, сказала мадам Шодэ, — Где же городовые?
— Вы знаете, на протяжении всего пути от Ткацкого квартала до площади я не встретил ни одного городового.