Красная «Хонда» петляла по переулкам старой части Барселоны, словно затравленный заяц. Опытный водитель сходу проскакивал между припаркованными на узких улочках машинами, не оставляя ни малейшего шанса возможным преследователям.
– Осторожно, Тесс, – причитал на пассажирском сидении Влахель, – мы разобьемся! Ты с ума сошла. Притормози!
Но та не обращала внимания на хныканье. Она даже не смотрела в зеркало заднего вида, понимая, что за ними не угнаться. Наконец, машина резко свернула в какой-то дворик и остановилась у старой каменной стены. Тереса повернулась к Мартинесу-младшему и приложила палец к сомкнутым губам. Остановив жестом все возможные действия своего перепуганного спутника, брюнетка начала тщательный осмотр салона. Через несколько минут она извлекла из обивки пассажирского кресла нечто напоминавшее булавку с большой головкой. Ухмыльнувшись, выскочила из машины и каблуком раздавила находку.
– Они подсунули в салон «жучок». Как тебе это нравится?
– С чего ты взяла? – удивился Хосе-Луис.
– А откуда та девка узнала про ожерелье? Или ты для нее купил платье и спрятал у мамочки?
Гнев лишь украсил строгое лицо испанки. Выразительные глаза засверкали от негодования, и директор «Эсмиральды», горестно вздохнув, обхватил свою голову руками и согнулся, упираясь лбом в колени. Он запричитал что-то о своей загубленной жизни и безумных русских, от которых одни несчастья.
– Нам нужно спрятаться, Тесс, – бормотал перепуганный финансист. – Схорониться подальше. На время.
– Вот еще! – брюнетка запрыгнула в кабину и лихо развернулась в небольшом дворике. – Ты мне ничего не хочешь рассказать, дорогой?
– Клянусь мамой, у меня никого нет кроме тебя! Ты должна мне верить, Тесс.
– Тогда зачем нам прятаться, да еще в собственной стране?
– Ну, ты же застрелила ту француженку.
– Не будь ребенком, это был газовый пистолет. Умоется и все пройдет.
– Но, – попытался возразить Влахель.
– Ты же подтвердишь следователю, что они хотели выкинуть нас из машины и ограбить. От этих наглых «гастролеров» просто проходу нет!
«Хонда» неторопливо запетляла по переулкам, на которые опускалась темнота. Жители, издавна ведущие ночной образ жизни, с наступлением темноты стали покидать свои дома. Легкие пестрые одежды заполнили тротуары, стекаясь к площадям и проспектам, словно наводнение.
– Мы сейчас заедем к одному парню в мастерскую, он посмотрит мою «ласточку». Как бы эти «французы» еще чего-нибудь с ней не сделали.