Взлетев 14 февраля, он, однако, уже знал, что его попытка закончится неудачей, на что ему указал вещий сон. Полет проходил, как и планировалось, между Нью-Йорком и Веракрусом. А в Гватемала-Сити 15-го числа предсказание догнало его. Возможно, сыграл свою роль его слабый английский, когда он заправлял топливный бак. В любом случае, когда самолет взлетал, он был излишне перегружен. Он с трудом оторвался от земли, а потом скорость начала резко падать, и самолет разбился. К счастью, он не загорелся. Спасателям удалось быстро вытащить пилота и его механика из кабины. Они извлекли Антуана де Сент-Экзюпери еще в сознании, но он буквально истекал кровью. Список травм оказался весьма длинным. Одно веко было разорвано до глазницы; имелась открытая рана на нижней губе и серьезная рана под правой рукой. И не только это, поскольку скоро появилась сильная лихорадка. В состоянии глубокой комы, в которую он погрузился, у него начались галлюцинации. Слова с трудом вырывались из его груди. Бредя, он вспоминал свое детство, фуникулер, который доставил его на холм Фурвьер. Он вспомнил и рекламу, увиденную на стенах по пути, которая восхваляла бинты: «Бинт Бон-Секур – повелитель ран и ожогов». Но в его состоянии и он не мог ему помочь. Быстро распространялась инфекция. Врачи обнаружили ее уже после его переправки в Нью-Йорк. Она зародилась в одной из его ран.
Во время госпитализации он начал работать над книгой, которая тогда еще носила другое название, но вскоре будет называться «Планета людей»[45]. Однако вдохновения вновь не хватало. Он нуждался в эмоциональном шоке, который мог исходить только из воспоминаний детства. Для этого он оставил Соединенные Штаты с намерением совершить паломничество в Сен-Морис, а потом во Фрайбург. Потом он поехал повидать свою бывшую гувернантку Маргариту Шапеи, которую дети в свое время называли Муази[46]. И тогда воспоминания вернулись, а вместе с ними появилось и вдохновение.
Однако вновь обретенное спокойствие оказалось недолгим. Международная обстановка быстро захватила его. 29 сентября были подписаны Мюнхенские соглашения, которые не могли обмануть никого, даже Даладье, который, выходя из самолета по возвращении в Орли, ответил на овации словами: «Ах! Идиоты! Если бы они только знали». Сент-Экзюпери тоже не питал иллюзий. Он знал, что эти соглашения открывали нацистской Германии свободный путь в Чехословакию. И потом тоска писателя будет только увеличиваться – особенно во время его поездки в Германию, куда он отправился несколько недель спустя. Там он посетил «Школу фюреров» (Führerschule), которая безумно напугала его. Ему казалось, что это какой-то страшный сон. Он понимал, что там воспитывают не высших должностных лиц, а роботов. Во время своего визита он обратился к Отто Абецу, ответственному за франко-германские отношения, сопровождавшего его, и заявил: «Создаваемый вами тип человека меня не интересует». И речь тут могла идти не о храбрости, а о простой констатации, которая оглушила его и привела в отчаяние. Это был март 1939 года. И он уже понимал, что война неизбежна: все восхваляли его «Планету людей», а он ее предчувствовал.