Анита вернулась к гостям в тот момент, когда Джек Бейли вышел из кухни с высоким бокалом с коричневой жидкостью.
— Джек, — сказала она, — я так счастлива, что ты пришел! Я уж не чаяла и увидеть тебя.
— Я балдею от вечеринок, ты же знаешь.
Блестящие голубые глаза окинули взглядом всю комнату. Джек был из Невады, однажды он сказал ей, что у всех убийц с Дикого Запада были голубые глаза, и Анита ему поверила.
— Я так давно тебя не видела, — сказала она. — Как ты поживаешь?
— Неплохо. Не жалуюсь. А ты?
— Великолепно. — Она не считала, что сумела заставить его поверить в это. — Встречаюсь с людьми, гуляю, хожу в театры, кино, на концерты, дискотеки и все такое. В Нью-Йорке есть чем заняться.
— Да, — ответил он, отхлебывая из бокала. — Это верно.
Она поколебалась, не спросить ли об англичанке, с которой он встречался, но что-то подсказало, что в ее голосе будут чувствоваться ревность и любопытство, а эти два качества Джек презирал больше всего.
— Я слышала, ты недавно летал в Лондон, — сказала она вместо этого. — Понравилось?
— Я люблю Лондон.
— Но теперь ты летаешь в Париж.
Он улыбнулся, если эту гримасу можно было считать улыбкой. Скорее, это была кривая ухмылка.
— Париж я тоже люблю. Люблю странствовать, иначе закисаешь.
И с одной женщиной, подразумевал Джек. И поэтому он бросил ее в прошлом октябре? Ему нужно разнообразие? Или она сделала что-то особенное, или, наоборот, не сделала чего-то, не исполнила какого-то его желания? Аните надо было выяснить это. Она бы даже смирилась с разрывом, если бы знала причину. Как раз непонимание и сводило ее с ума в последнее время. Непрерывные сомнения, растерянность, предположения, которые не имеют смысла, если их не подтвердил Джек.
— Ты когда-нибудь бывала в соборе Сент-Шапель в Париже? — спросил он.
— Нет. А ты?
— Сегодня я провел там все утро. Это был храм королевской семьи. До революции 1789 года, естественно.
— Этого я не знала.
Она смотрела на него. Джек снял китель и фуражку, и в простой белой рубашке и темных брюках его можно было принять за официанта. Так что же в нем так привлекало? Он был не очень красив, лицо помятое, низкая линия волос, красноватая кожа, которая иногда багровела от гнева, и все же была в нем какая-то гармония, в его походке, будто он только что сошел с лошади. Анита никогда не видела такой походки у восточных жителей. Этакая развалочка Гарри Купера, что-то в движении бедер очаровывало Аниту, которая во все время их романа любила сидеть и жадно глазеть, когда он обнаженным шел по комнате.
— Что забавно в Сент-Шапель, это то, что витражи пережили две страшные войны. Тебе надо сходить туда, когда будешь в Париже. Жутковатое чувство, когда поднимаешься в часовню на втором этаже и в твоих шагах чудится эхо шагов Людовика Четырнадцатого.