— Разрешите вас угостить? — спросил Арнольд (или Артур, или Альберт).
— Да, спасибо.
— Чего вы хотите?
— Бутылку вина.
Парочка, стоявшая слева от нее, расслышала диалог и рассмеялась. Арнольд слегка покраснел. Его выставляют дураком? Или надо считать ее просьбу шуточкой и тоже посмеяться, показав, что его не запугать необычными запросами, что у него тоже развито чувство абсурдного юмора?
— Белое или красное?
— Белое, пожалуйста.
— Полбутылки «Орвьето» для дамы, — сказал он бармену.
Бармен принес замороженную бутылку и налил немного в бокал, чтобы попробовали. Она не пригубила и махнула рукой: «Хорошо».
Бармен глянул на Арнольда и пожал плечами. Кто поймет женщин? Арнольд пожал плечами в ответ, довольный, что нашел союзника в дурацкой ситуации.
— А вы не хотите? — спросила Лу.
— Нет, спасибо. Мне нравится виски.
Лу не знала, почему она это сделала, что толкнуло ее заказать вино, какое-то неуместное мщение бедному невиновному Арнольду (Альберту, Артуру). Но, как бы его ни звали, он не подойдет, не подойдет ни для этой ночи, ни для любой другой. Лу чувствовала, что он был слишком тупым, даже если и пишет мрачные пьесы о трагедии человечества. Если бы она легла с ним в постель, то совершила бы нечто ужасное. Например, расхохоталась бы как раз перед его оргазмом или без всяких объяснений немедленно прогнала бы домой. Она могла быть жестокой с мужчинами, была с ними жестокой (но не с самой юности), а потом ею всегда овладевал страшный приступ уныния.
Вскоре после своего двадцатого дня рождения она писала в дневнике:
Моя потребность в сексуальной связи против моего страха раствориться. Вот суть противоречия: с одной стороны, свободная страсть, с другой — самореализация, работа, упорядоченность чувств. Моя неспособность примирить две стороны натуры. Я — хрестоматийный пример! Хочу нормальной жизни, удобных взаимоотношений с мужчиной, в этом случае могу думать, читать, писать. И в то же время хочу дикой эротики, неопределенности, гедонизма, ничего не писать, не читать, не думать. Я не хочу впасть в крайности эротической зависимости. Они меня пугают. Звук собственного неузнаваемого голоса в момент оргазма лишает меня уверенности в себе. Дикое животное. Я тону, я таю. Страх стать рабыней. Я чувствую, что мои оргазмы, когда они все же приходят (потому что я долго их сдерживала), гораздо более дикие, глубокие, неправильные, чем у остальных женщин. Какой эгоизм! И я ничего не могу поделать, это точно. Я впадаю в такое безумие, что несколько дней чувствую себя разрушенной. Ничего не хочу делать, только бы лежать и слушать зажигательную популярную музыку и чувствовать себя несчастной. Мое тело в огне, но голова пуста. Мне нужно больше, но и это не помогает, становится еще хуже. Я могу пролежать в постели миллион дней и сама знаю, что это моя погибель. Есть ли золотая середина?