Она замолчала, испугавшись, что упоминание об энергии может раскрыть истинную причину прихода сюда сегодня вечером. Но почему бы ей не искать любовника, десять любовников, если именно этого она и хочет? Что в этом плохого? Дэвид женат. Дэвиду пятьдесят шесть лет. Дэвид не живет с ней. Она любила Дэвида, но он не принадлежал ей. Лу подозревала, что если когда-нибудь выйдет замуж, то будет верной женой, потому что обманывать мужа — все равно что обманывать себя, муж — это часть тебя. Твой муж.
— Откуда вино? — спросил мужчина.
Лу подумала, что впервые сидит наедине с этой парой, раньше всегда был и Дэвид, уравновешивая ситуацию, а в его отсутствие у нее возникло странное чувство близости с каждым из них в отдельности и с обоими вместе. Она чувствовала себя ближе с ними и в то же время уязвимее.
— Арнольд угостил, — ответила Лу.
— Это тот парень у бара?
— Да. Вы его знаете?
— Нет, — сказал мужчина, орудуя вилкой. — Но его зовут Альберт.
— Никак не могу запомнить. Даже неловко.
— Самого парня не запомнишь.
— А мне он симпатичен, — сказала женщина. — Немного разболтанный и расхлябанный, но хоть не скрывает этого, не выпендривается, как многие…
— Он скучен до чертиков, — сказал мужчина, — как и его пьесы.
— Вы же, кажется, говорили, что не знакомы, — сказала Лу.
— Ну, я пару раз болтал с ним на приемах.
Мужчина был преуспевающим юристом, а женщина до замужества работала у него секретаршей. Теперь у них двое детей, и женщина сидела с ними дома. У них была чудесная квартира с террасой на Ист Ривер Драйв. Лу впервые за время знакомства с ними задумалась, а не скучно ли женщине сидеть дома, нет ли у мужчины любовницы, так ли безоблачен их брак, как думала прежде, или это она переносит на них свои тревогу и чувство неуверенности?
— Что вы делаете после ужина? — спросила Лу. — Я хотела поехать в «Чита» или «Электрик Серкас». Обалдела от работы. Вот и решила потанцевать до упаду.
— Может, поедешь с нами? — предложил мужчина. — Мы едем на выставку Ива Клейна в Еврейском музее.
— Поедем, — сказала женщина, — это может быть забавно. Клейн поливал людей краской и заставлял кататься по холсту.
— Чудно, я с вами. — И она рассказала об интервью со Стивом Омахой. — Так что у меня сегодня день живописи. Я говорила вам, что Дэвид на прошлой неделе купил две литографии Брака? Он становится коллекционером.
— Он и Жак Каплан, — сказал мужчина. — Все меховщики занялись этим.
Еврейский музей на Девяносто второй улице был забит необычными людьми, он буквально кишел ими. Все это напоминало показ каких-то извращенных мод, какие Лу могла встретить у Артура или Труда Хеллера, но не здесь. Она заметила Кава, который лихорадочно щелкал фотоаппаратом в сопровождении новенькой репортерши из «Тряпья», неутомимо черкавшей ручкой в блокноте (надо отдать должное Тони Эллиоту: мерзавец не упускал своей выгоды). Он подписал с девушкой паршивый контракт, как когда-то с Лу, и у нее возникло чувство удовлетворения, что ей-то удалось продвинуться по служебной лестнице, даже если забыть об этой проклятой колонке. Она помахала рукой Каву, нацепившему по этому случаю алый вельветовый галстук и ярко-оранжевый жакет. Он ответил, а она заметила, что пришедшая с ней пара исчезла в бешеном водовороте длинных ног, обнаженных спин, меховых боа, смокингов и золотых халатов.