— Это хепенинг, — проинформировал ее Кав. — Он в гробу переворачивается от этого спектакля. Он бы их всех раскатал на двадцатифутовом полотне.
Кав сфотографировал мужчину с выкрашенной в синий цвет головой и надписью на лбу: «Слава Иву Клейну!» Потом снял взлохмаченную девушку с огромными наклеенными ресницами и в очень скромном костюмчике. И затем сказал Лу:
— Мы сматываемся. С меня хватит. До завтра.
После их ухода Лу заколебалась: остаться ли, пойти ли куда-нибудь еще, поискать друзей или отправиться домой, намазать лицо кремом и усесться смотреть телевизор. Она еще ничего не решила, как к ней подошел высокий негр и представился:
— Я — Маршалл…
Она не расслышала фамилии.
— Привет, я — Лу Маррон.
— Я наблюдал за вами. У вас потерянный вид.
— Это какой-то ураган. А вы — художник?
Он рассмеялся, будто она сострила.
— Не хочется вас разочаровывать, но я работаю в «Ферст Нэшнл Сити Бэнк». В отделе личных кредитов.
— Я не расстроилась, — сказала она, удивляясь, почему с ней случаются такие невероятные вещи. — Я только что говорила своим исчезнувшим друзьям, что на сегодня с меня хватит живописи и художников. — Затем она рассказала о своей работе и об интервью со Стивом Омахой. — Я сглупила, что пришла сюда. Честно говоря, я бы предпочла место потише, типа автобусного вокзала.
— Не хотите пойти к Труду Хеллеру?
— Я не прочь.
Это же надо такому случиться. Отдел личных кредитов! Может, он пошутил? Ладно, хоть для него главное — это то, что она белая, в койке, может, он и не плох. Кто в таких делах может сказать заранее? Здесь все — загадка. Некоторые мужчины великолепно треплются о постели, а когда оказываются в ней, то обнаруживаешь, что это тряпка, дерьмо, слабак. Они не знают, что делать, а если знают, то им нечем это сделать. У него большие ноги. Это обнадеживает. И когда такси ехало по Пятой авеню, Лу думала о том, как выглядит в постели Питер Нортроп, этот мерзавец. Этот AC-DC. Может, сзади, может, спереди? Неплохо и то, и другое. Ее это привлекало… что?.. з-з-з-з… может, лучше поехать домой, намазать лицо кремом и лечь спать… з-з-з-з… может быть.
— Добрый вечер, — сказал швейцар у Труда Хеллера. — Столик на двоих?
— Пожалуйста, — с огромным достоинством сказал Маршалл в самой разнузданной дискотеке Нью-Йорка. Танцоры дискотеки, две девушки и парень, располагались на приподнятой сцене за оркестром. На девушках были темно-красные синтетические мини-юбки, на парне — полосатая рубашка и очень тесные белые брюки, все они дергались и тряслись в исступлении с пустыми лицами, тела извивались в такт оглушительной гипнотической музыке, а яркие лучи полосовали по аудитории, по дергающимся парочкам. В зале царила атмосфера гипноза, атмосфера инопланетных миров после вселенского взрыва, который можно увидеть сквозь розово-лиловые очки.