Дор передернул плечами, как бы желая стряхнуть с себя липкую жару.
— Эй, ты, как тебя! — крикнул он одному из пожилых индийцев с серебристой полоской поперек лба. — Выйди наружу и поищи этого придурка с телевидения. Он должен был встретить нас тут в двенадцать.
Дор повернулся и пошел в смежную комнату. Молодой американец — за ним. В дверях Дор кинул ему через плечо:
— А ты, Фердинанд, не спи и поглядывай, не появятся ли тут наши нарушители спокойствия. Мне бы не хотелось перед уходом снова переодеваться.
Фердинанд Де Шеф Хант улыбнулся, показав ряд жемчужно-белых зубов — таких же белых, как два совершенно круглых камешка, которые он вертел пальцами правой руки и один из которых — Хант был твердо в этом уверен — станет кроваво-красным еще до вечера.
Комната, в которую прошел Шрила Дор, была маленькая, без окон, в ней на полную мощность работал кондиционер, и освещалась она электрическим светом, падающим сверху.
— Годится, — хмыкнул Дор и с размаху плюхнулся в кресло позади огромного деревянного стола.
— Я нашел его, о Блаженный! — сказал появившийся в дверях индиец.
Дор поднял глаза и увидел, что тот привел молодого человека в твидовом костюме, в очках и с рыжими лохмами на голове.
— Хорошо, теперь брысь отсюда. Я хочу поговорить с этим парнем по поводу сегодняшнего вечера.
— Эта ночь станет ночью непревзойденной красоты, о Всеблагой Владыка, — сказал индиец.
— Да, разумеется. Расскажи-ка мне еще раз о возможностях телетрансляции, — обратился Дор к телевизионщику. — Что мы можем получить, используя вашу сеть? Нам нужен прямой эфир, и чтобы было видно на обоих побережьях.
— Мы привлечем к себе души всех, кто хочет познать истину, — сказал индиец.
— Слушай, будь так добр, убирайся отсюда к чертовой матери вместе со своим бредом. Мне надо поговорить о деле. Ну? — снова обратился Дор к телевизионщику.
— Ну, мы предполагаем, что ваша программа очень удачно впишется в интервал между...
Хант снова улыбнулся и пошел вслед за индийцем прочь из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Вопросы телетрансляции его не интересовали. Его интересовало только убийство.
Хотя начало программы было назначено на восемь часов вечера, толпа стала собираться уже с пяти. Большинство составляли молодые, здоровые, волосатые; немало было и таких, которые тайком принесли свое собственное, вполне земное блаженство — кто в бумажных пакетиках в кармане джинсов, кто в туго скатанных бумажных трубочках, запрятанных в уголке обычных сигаретных пачек.
Еще один человек, пришедший раньше многих, принес с собой большой пакет, но пакет этот содержал отнюдь не блаженство. Элтон Сноуи прошел через турникет, поднялся по лестнице, затем стал спускаться. Он хотел оказаться как можно ближе к помосту. В правой руке у него был большой пакет, из которого торчали куски жареной курицы. Под курицей находился еще один пакет, наполненный порохом, кусочками железа и капсюлями-детонаторами.