Она решительно сбросила с лежавшего шкуры. Под ними оказался совершенно голый, обросший длинными темными спутанными волосами и густой рыжеватой бородой мужчина лет тридцати пяти — сорока, очень худой и мускулистый с ввалившимися щеками. Живот его, начисто лишенный жировой прослойки, чуть подрагивал в такт слабому дыханию.
«Ого! — удовлетворенно кивнула Ирина, скосив вороватые глаза чуть ниже, на бедра неподвижного человека. — А ты впечатляешь… Эй! Может, пора вставать? — Незнакомец даже не открыл глаз, а Ирина продолжала: — Эй, ты… Как тебя зовут?»
«Разве важно, как его зовут? — услышала она у себя в голове насмешливый голос. — Тебе нужно согреть его дыханием, а потом принять в свою душу… Но если хочешь, придумай сама, как называть этого человека. У того, кто ходил путями духов, много имен, ты можешь дать еще одно».
И Ирина сделала так, как велела Ринэна. Она опустилась на колени, взяла его в ладони, согрела дыханием, а потом приняла в себя. Теперь она и сама уже не помнила, в какой момент забыла свое имя и стала Етгэвыт.
Домой Богданов попал довольно поздно, изрядно нагрузившись, — Мишаня отвез, спасибо доброй душе. Ромка так натрескался, что пускать его за руль становилось опасно, и водитель сумел уговорить шефа прилечь на заднем сиденье. Сердечно поблагодарив шофера, примерно их с Козловым ровесника, приехавшего с Украины и жившего у дальних родственников, майор не спеша поднялся по лестнице. Войдя в квартиру, он сразу же по привычке прошел на кухню, поставил чайник — после соленой икры хотелось пить.
Внезапно что-то кольнуло Богданова.
«Здесь кто-то побывал! Да, вот и наследили… Та-ак…»
Валентин рванулся к подоконнику, туда, где лежали папки с его сокровищами. Все оставалось в целости-сохранности. Никто не прикасался к дорогим для него бумагам.
Чайник вскипел, майор машинально выключил газ, закурил «Пегас». Богданов перешел на него уже давно, решив, что он, конечно, хуже, чем любимое «Марльборо», но не в четыре раза. С какого-то момента, наверное, когда стал часто бывать у покойного Стародумцева, сделался Валентин жаден, но по-особенному: становилось жалко ему потратиться на себя. Зачем «Марльборо», когда и «Ява» с «Пегасом» ничего? К чему «Хёльстен», если есть родимое «Жигулевское»?
Майор решил, что спать ему еще рановато, а значит, вполне можно поработать. Тем более что было над чем поразмыслить. «Допрос» Козлова мало чего добавил, но теперь у Валентина имелся кончик ниточки, потянув за который можно было… Кирилл Амброси-мов и Аркадий Ромада — вот два конкретных человека, они, вероятно, смогут прояснить фамилию загадочного Игоря Владимировича и установить, что за книжку зажал у человека из вестибюля Игнифериус? Последнее почему-то волновало…