Старуха схватила ее и, не веря удаче, спросила:
— Не жалко?
— Нет, — бросил майор уже на ходу, прикинув, что «пятерка» — почти четыре пачки «Пегаса».
— Там митингуют, ты сходил бы посмотрел, — предложила старушка, переходя с Богдановым на «ты».
— Угу, — пробурчал Валентин, спеша к офису Ромады.
Тут произошло непредвиденное. А. А. успел, побывав в конторе, срочно на день или даже на два умчаться в Петербург. Одним словом, тут Богданов пролетел.
Покидая офис, он подумал о том, что теперь не увидит издателя до возвращения с Чукотки, и похлопал себя по внутреннему карману пиджака, где лежал билет на рейс Москва — Анадырь и обратно. Драгоценный документ находился на месте. Это очень обрадовало и даже воодушевило Богданова. Шагая к машине, он обратил внимание на небольшую толпу у памятника героям Плевны. Там действительно проходил митинг: человек на возвышении, яростно размахивая руками, вещал собравшимся послушать его досужим гражданам.
«Подойти, что ли?» — спросил себя Валентин и, даже не успев подумать: «А за каким чертом?», пересек улицу.
Говорят — помянешь черта, а он тут как тут. Видно, не пустое болтают. Едва перейдя дорогу, Валентин узнал оратора. Митинг, как скоро выяснил майор, подготовило общественное движение «Защитники отечества», руководство которого в очередной раз призвало «все здоровые силы страны» объединиться для «борьбы с захватчиками».
Богданов долго ломал голову, в честь чего же митинг? Последняя из заметных дат — день Парижской коммуны — осталась позади, до первого апреля (а большинство мудрых заявлений выступавших вполне бы подошли в качестве программных номеров праздничного шоу, приуроченного ко Дню смеха) было еще долговато. Но «Защитники отечества», как оказалось, собрались отметить день весеннего солнцестояния и наступления года Юпитера по неведомому майору астрологическому календарю.
Олеандров на трибуне заливался соловьем, забыв о времени и пространстве.
— Русские люди, великий русский народ — неотъемлемая, вернее сказать, лучшая часть, высший представитель нордической цивилизации, наше место в Европе, более того, мы — центр ее, не столько в географическом, сколько в духовном и культурном смысле слова, — сообщал собранию Анатолий Эдуардович. — Наша культура превосходила культуру варварского Запада. Не мы у него, а он у нас учился, перенимал высшие достижения-науки и культуры. Но когда пришли на нашу землю суровые испытания, когда Русь, как щитом, прикрыла собою Запад от варварского вторжения диких восточных орд хана Батыя, Запад не протянул нам руки помощи! Напротив, немецкие и шведские захватчики зарились на нашу Родину, думая оторвать кусок пожирнее от ее ослабевшего тела. — Тут господин политик новой формации подкрепил свою речь, как примерами, высказываниями Пушкина и… как это ни парадоксально, Льва Гумилева, а затем продолжал громить «гнилой» Запад: — Они должны нам! Да, да! Не мы им, а они нам!