Эти мысли лишь на мгновение смягчали сердце девушки.
То, что отряд Гвиберта вернулся, означало тщетность ее усилий, бесплодность чаяний. А чего же она ждала? Что Губерт победит всех с помощью волшебного смарагда? Один убьет тринадцать хорошо вооруженных всадников? Боже Господине! Разве можно быть такой легковерной дурой?
Арлетт кляла себя на чем свет стоит. Сейчас все станут веселиться, завтра барон устроит потеху, медленную казнь вора…
«Вора? — с ужасом подумала Арлетт. — А если узнают, что я украла камень?! Сумеет ли Гвиберт отстоять меня перед гневом господина? Боже, какая я дура!»
Внезапно Арлетт встрепенулась, взгляд ее упал на висевший на стене самострел, оружие, которым она владела много лучше иных мужчин.
Думать о сопротивлении или бегстве было бы полным безумием, однако же не случайно Арлетт вспомнила о своем оружии. То, что она услышала с улицы, в первый момент показалось ей просто шумом, но теперь стало ясно, что во дворе идет яростная сеча: железо встречает железо, кричат сражающиеся, стонут раненые, верещат женщины, ржут кони. Не будучи в силах усидеть на месте, она схватила арбалет и колчан с короткими стрелами и поспешила на улицу.
Воины у ворот слишком поздно поняли, что сидевший на Грекобойце Третьем юноша, облаченный в старую кольчугу барона, не Роберт де Монтвилль. Поначалу они еще сомневались, но когда, подъехав поближе, молодой «господин» свалил одного из них на землю, пнув сапогом в лицо, а затем раскроил череп второго мечом, сомнений не осталось, как, впрочем, и времени, чтобы что-то предпринять. Всадники ворвались в крепость, а из повозок, в которых, как полагали легковерные жители замка, везут добычу, пронзительно крича и гикая, выскочили вооруженные кто чем оборванцы и всей толпой кинулись в ворота.
Когда Арлетт выбежала во двор, сражение было в полном разгаре. Она не сразу сообразила, что же происходит, но, когда увидела вздыбившегося Грекобойцу и поняла, кто сидит на нем, просияла.
«Губерт! Губерт! — запела ее душа. — Он пришел ко мне! Милый, замечательный Прудентиус и мудрая Сабина не обманули меня! О! Он пришел, чтобы стать господином и сделать меня госпожой! Я должна помочь ему, скорее!»
Арлетт натянула тетиву самострела и вложила стрелу в желобок. Оружие воинственной красавицы было под стать ей самой, небольшое и изящно сработанное. Его подарил Арлетт господин, увидев однажды, как юная прелестница бьет по мишени. Тогда он уже имел возможность убедиться, что у нее есть и иные способности, кроме умения метко стрелять.
Ражий детина, выбежавший из оружейной, нацелил острие длинного копья в пах Грекобойце, еще секунда — и конь, обезумев, взметнется, сбрасывая седока. Арлетт вскинула самострел и, прищурив глаз, прицелилась. Спустила курок. Детина дернулся, выронил из разжавшихся пальцев толстое древко. В шею воина, как нож в спелое яблоко, вонзилось смертоносное жало, могучий солдат рухнул в грязь лицом.