Как раз в тот момент, когда бесстыдная смуглянка прыгала в воду к Илье, в ванную (какая уж тут комната? Целый зал!) вошли двое мужчин среднего роста.
— Да здравствует праздник жизни, пир избранных, на котором нет места слабым! — проговорил один из них, белокожий, черноволосый, одетый в темный костюм, и добавил: — Именно об этом он сейчас подумал.
Второй был, пожалуй, сантиметров на пять-семь пониже спутника, и внешность его казалась куда более обычной на фоне контрастного различия цвета кожи и волос собеседника. Второй с некоторым недоверием посмотрел на первого и спросил:
— Так-таки уж и именно?
— Почти дословно, — словно не замечая скрытой иронии в словах спутника, ответил первый. — Видите движения, которые он совершает?
Второй кивнул:
— Такое впечатление, Игорь Владимирович, что он хватает женщину, так?
— Да, Анатолий Эдуардович. Он будет делать это ровно столько, сколько мне понадобится. Если я велю ему кончить, он немедленно эякулирует.
— Правда? — спросил второй все еще с недоверием.
— Для наглядности я прикажу ему выбраться из ванны, — деловито проговорил черноволосый, и Иванов, точно кит на морской берег, со всего размаха выпрыгнул из воды на пол, где продолжал совершать движения, смысл которых уже не оставлял никакого сомнения в их конечной цели. — Продемонстрировать сейчас или пусть еще поупражняется?
— Он не покалечится? — спросил второй.
— Не все ли равно, — усмехнулся его спутник. — А какой экземпляр! Послушный раб. Биоробот.
Едва он произнес эти слова, как голый человек, пылавший дикой страстью к черному кафелю ванной на вилле, которая принадлежала спутнику черноволосого, окончил страстные мучения и, тяжело дыша, растянулся на полу.
— Он счастлив, — сказал тот, кто управлял волей Ильи Иванова. — Доволен жизнью.
— Отвратительное зрелище, — поморщился хозяин дворца.
— Как вид любого счастливого и довольного жизнью человека, — холодно произнес черноволосый маг и, резко развернувшись, вышел вон из ванной. Политик последовал за ним.
Едва войдя в квартиру, майор сразу же понял, что в комнате кто-то есть. Взглянув на вешалку, Богданов определил, что гостей как минимум двое и это — дамы.
«Не теряй бдительности», — предостерег Валентин сам себя.
Остановившись на полдороге к двери, он вернулся обратно к вешалке, запустил обе руки в карман куртки, прокашлялся, маскируя щелчок затвора ТТ, затем, вынув пистолет, положил его на небрежно брошенный на сетку вешалки шарф и прикрыл сверху шапкой.
«Ну что там у нас?!»
Там у нас было что-то!
Дам в комнате, насколько удалось разглядеть в слабом свете, проникавшем в комнату из прихожей, оказалось ровно две, и никого другого (если только злоумышленники не прятались в шкафу) не наблюдалось. На столе, усыпанном апельсиново-мандариново-банановой кожурой, фольгой и шоколадными обертками, стояли несколько непочатых и одна открытая бутылка шампанского, «стреляные» же «гильзы» в количестве двух перекочевали на пол, на котором тут и там лежала разбросанная одежда и женское белье. Сами же виновницы, как принято выражаться, торжества, учинившие весь разгром, пребывали в полной боевой готовности — лежали в кровати весьма легко одетые. В последнем майору была немедленно предоставлена возможность убедиться. Девушки сбросили одеяло и томно засмеялись, потом раздалось хихиканье, и длинноногие прелестницы, прижавшись стройными, абсолютно голыми телами, принялись страстно гладить и целовать друг друга.