— Твой оруженосец, — спросил герцог, — сколько лет ему?
— Тринадцать, господин, — проговорил «Роберт». -Я родился в один год со старшим братом Гвильямино, их мать была моей кормилицей.
— Была?
— Да, господин, была, она погибла.
— Ты видел сам?
— Да, Летиция Кривая ударила ее ножом в бок…
Губерт осекся. Сейчас герцог спросит, откуда он знает разбойников по именам. Однако Гвискард не заметил смущения юноши и проговорил с участием:
— Прискорбно, прискорбно… Ну что ж, нет корысти в долгой скорби, дела не ждут. Марк, сын мой, — обратился герцог к Боэмунду. — Я стал замечать в последнее время, что обделяю тебя во всем. Прими под крыло нового вассала, наследника моего верного друга, да и твоего знакомца, мессира Рикъярда, светлая память ему. Великий воин, надеюсь, что сын не посрамит отца…
Когда он произносил последние слова, голос его едва заметно задрожал. Боэмунд наклонил голову в знак признательности и из почтения перед заслугами погибшего. Губерт же опустился на колено. Однако Рутгер, по всей видимости, испытывал совсем иные чувства. Едва отец кончил, как юноша, вскочив с кресла, закричал:
— У него и без того воинов больше, чем у меня, и земли полно! Куда ему больше?!
Боэмунд повернулся и метнул в брата торжествующий взгляд:
«Что, съел?!»
Губерт, уперев глаза в пол, шептал первую пришедшую на ум молитву.
«Спасен, спасен, спасен! — только и стучало в мозгу, отдаваясь, казалось, гулким эхом во всем зале. — Поверили, Боже мой! Все удалось!»
— Ты тоже получишь новых вассалов, Рутгер, — успокоил герцог младшего сына. — Не забывай, ты мой наследник.
— Да! Ведь правда, отец?! — Юноша улыбнулся, подумав:
«Веселись, Боэмунд, наследник-то я, отец сам напомнил об этом. Интересно, что ты запоешь, когда я стану герцогом!»
Боэмунд же не унывал:
«Когда отец умрет, мы еще посмотрим, кто унаследует его владения. Тебе, братец, стоит помнить, что я куда крепче в седле, чем ты, и у меня под рукой немало добрых рыцарей, с которыми я бывал во многих битвах!»
Все так или иначе оказались довольны, но один лишь герцог имел повод гордиться достигнутым. Теперь, если случится так, что обман раскроется, барон де ла Тур — вассал Боэмунда, а не герцога Гвискарда и не его наследника и соправителя.
Вопрос можно было считать решенным. И все же…
— Летиция, ты сказал? — спросил герцог на прощание. — Летиция Кривая, так кажется?
Губерт, едва заметно вздрогнув, кивнул:
— Да, господин.