Подобное сообщение показалось Илья настолько диким, что он не нашелся что сказать, промычав:
— Э-э-э… мэ-э-э… как интересно.
— Дальше еще интереснее, — заверил гостя Павел Музафарович. — На следующий день убили друга папиного, ну, бывшего Музафара. Так нынешнему мало показалось именем погибшего называться, решил он обмен документально заверить. Пошел к начальству, к старлею, который их ротой командовал, тот не в духе оказался — с бодуна маялся, батю далеко-далече отослать Тот уперся. Начал требовать… ну, чтобы долго не рассказывать, довыделывался родитель мой до того, что отправили его из Пруссии в Сибирь, правда, уже Музафаром. Батя гордился после, говорил, что сам Сталин разрешение давал имя изменить, а в лагерь его отослали злодеи-чиновники, которым вождь народный по первое число врезал за глухоту и невнимание к просьбе героя. Ну, это отцова версия. Как на самом деле было, сказать трудно, однако ж одно сомнению не подлежит — батя пятерку оттрубил.
— Да-а…
— Вот и да, — покачал головой Логиноз. — Я на старика не обижаюсь, хотя, конечно, хлопот с отчеством немало.
— Ну так ты бы сменил его, — проговорил Иванов; — Теперь ведь можно, так?
Павел Музафарович усмехнулся и, очевидно, поняв собеседника неправильно, с некоторой укоризной в голосе произнес:
— Отца, брат, не сменишь. Родителей не выбирают. Как и предков вообще, — добавил он.
«При чем тут предки?» — подумал Илья и продолжал уже вслух:
— Так… стал бы Андреичем, отца-то все же Андреем звали, так?
— Так-то это так, но он говорил, что Андрей погиб, а Музафар жив, не поменяйся, мол, они именами, его, отца моего то бишь, убили бы и меня тогда, как ты понимаешь, не было бы.
Илья промолчал, не зная, что тут сказать. Ему вдруг представился окоп, солдаты, глотавшие пыль. Лицо у одного из них было, как в песне Высоцкого — «там Мао делать нечего ва-аще». Вторым солдатом оказался сам добрый хозяин Иванова, Павел. Волосы скрывались под каской, борода отсутствовала, но рыжая щетина намекала на то, что в короткий срок может превратиться в точно такую же, как у Логинова-младшего, щетку.
Внезапно солдаты встрепенулись, очевидно прозвучала команда «За мной в атаку!» (звуков Илья не слышал), они привычными движениями очень быстро и ловко выбрались из глубокого окопа и, кривя рты в сумасшедшем «ура!!!», с каждой секундой набирая скорость, помчались куда-то вперед, то и дело стреляя короткими очередями из своих ППШ.
Вдруг совсем рядом с ними, взметая фонтан земли и пыли, разорвался осколочный снаряд. Раскосый схватился за плечо, но, поняв, что рана не серьезная, обернулся. Лицо его исказила судорога. На каске товарища появилась рваная пробоина, солдат качнулся и замертво рухнул на землю. Илья увидел перед собой лицо татарского князя из фильма «Набег» Андрея Тарковского «Андрей Рублев». «Князь» смотрел прямо в глаза Илье, и взгляд этот был недобрым-недобрым. Неожиданно лицо татарина обросло рыжей бородой, прическа также изменила цвет и форму, раскосость как бы разгладилась, стала почти незаметной, однако же сохранилась.