– Позже, – сказал Римо.
Неподалеку он нашел телефонный автомат и набрал номер в Чикаго, который помнил как «Отче наш» и автоматически соединился с телефоном Смита в Фолкрофтском санатории.
– Да? – услышал он кислый голос Смита.
– Что за чертовщиной вы сейчас занимаетесь?
– Через час встречаемся на Улице Мотт в Китайском квартале.
– Я хочу знать, почему ваши прихвостни слушают мои телефонные разговоры в мотеле «Изи рест».
– Не ваши, Римо, а все разговоры. А этот человек – один из тысячи, которые этим занимаются.
– Что происходит?
– Я все расскажу позже. Через час. У дракона.
Смит повесил трубку.
В Китайском квартале был только один дракон, и этот дракон проплывал вниз по улице Мотт на шествии в честь празднования китайского Нового года.
– Извините, – говорил Римо, прокладывая себе путь сквозь толпу ликующих участников карнавала.
– Это везде, – зловеще произнес Чиун за его спиной.
Римо оглянулся.
– Что везде?
– Свинина, – сказал старик. – Запах свиных шкварок исходит из каждого дикого китайского рта.
– Не обращай внимания.
– Только белый может попросить корейца терпеть чернь, китайцев-свиноедов.
– Тогда зачем ты пошел со мной? Тебе ведь не обязательно было приходить сюда, – раздраженно заметил Римо.
Чиун засопел.
– Я пошел, потому что это мой долг, – высокопарно произнес он. – Будучи Мастером Синанджу, я обязан лично выполнять пожелания императора Смита.
– Папочка, на Смита работаю я. Ты мой учитель. Ты вовсе не должен был идти.
– Нет, должен, – настаивал Чиун. – Когда император желает наградить подарком ценного сотрудника, получатель подарка должен присутствовать лично. Это всего лишь вежливость.
– Подарок? О каком подарке ты говоришь?
– О портрете Читы Чинг. Император Смит обещал подарить его мне.
– Но у тебя уже есть портрет этой плосконосой кляузницы. Ты же сделал из нее святыню!
– Это портрет Читы Чинг в западной одежде. А мне нужен такой, где эта красивая и грациозная леди облачена в традиционное платье своей родной Кореи.
– Она даже не знает, где эта Корея находится. Ей что горы, что равнина – все едино.
– Белый грубиян! Свиноед!
– Я думал, свиноеды у нас сегодня китайцы.
– Китайцы, белые – какая разница. Отбросы – они и есть отбросы.
Когда они приблизились к картонному дракону, он начал раскачиваться и мотаться по улице во все стороны, разбрасывая повсюду жареную лапшу. Римо поднырнул под покрытые попоной бока зверя как раз в тот момент, когда Смит обессилено пригнулся к земле. Он подхватил его одной рукой, а другой ухватился за томящуюся от жара раковину дракона.
– С вами все в порядке, Смитти?