Фокс моргнул.
– Какие-то эксперименты с лекарствами, не так ли? Доктор… Вокс.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро проговорил Фокс. – Должно быть вы спутали меня с кем-то еще.
– Я так не думаю, доктор Вокс. Ведь те эксперименты проводились с прокаином, правда? А это как раз и есть то, чем вы пичкаете этих богатых идиотов. Итак, совершенно не важно, сколько вы берете с них за это, все равно это не те деньги. А у вас в подвале сейчас лежит около миллиона долларов в золотых слитках. И если только издатели не платят теперь за ваши книги в триллионах золотом, – я не вижу, как вам удалось приобрести столько.
– Вы сейчас же уйдете отсюда, – произнес Фокс, руки его тряслись.
– Поэтому я сказал себе: «Римо, наверное здесь что-то не так». Но это всего лишь мои мысли.
Он повернулся, чтобы уйти, оставляя в комнате бледного, испуганного человека, вцепившегося в подлокотники кресла так, будто он катался на американских горках непристегнутый.
Этот толчок сработал.
– Спасибо за гостеприимство, доктор. Может быть, мы еще встретимся.
Доктор не ответил. Еще долго после того, как за спиной Римо с мягким щелчком закрылась дверь, он неподвижно, будто приклеенный, сидел в своем кресле, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники.
Последние десять минут Римо разговаривал сам с собой. Чиун находится с ним рядом, в той же комнате, где Римо и Пози открывались друг другу, но старик был не здесь. Он сидел на полу в позе полного лотоса, соединив средние и большие пальцы, и с низким жужжанием напевал старинные корейские заклинания. Единственный ответ, который мог услышать от него Римо, были вариации жужжания. Интенсивное жужжание говорило о несогласии с кажущимися разрозненными аргументами Римо. Чиун, и Римо это знал, не собирался удостоить присутствие Римо словами. Став героем, он сослал себя на навозную кучу эмоциональных задворков Чиуна. И, судя по бешенству жужжания, он, кроме того, не был в восторге от предложения Римо.
– Это задание, папочка, – взмолился он, держа перед стариком белую тогу, который продолжал оглушительно жужжать. – Это ведь ничего не значит. Мы наденем их поверх своей одежды.
Короткое фырканье выразило взгляды Чиуна на это предложение, за ним последовало все то же низкое жужжание. Глаза старика были закрыты.
– Церемония может начаться в любую минуту, а Фокс уже начеку. Он знает, что мы следим за ним и он напуган. Если он собирается выкинуть что-то, то сейчас самое подходящее время.
Чиун закатил глаза и продолжал жужжать.
– Он может с кем-то связаться, или что-нибудь перепрятать. Или переговорит с кем-то на месте. Я тебе объясняю, сейчас он покажет свое лицо.