— Ничего я никому не обязан. Губы старика нервно кривились. — Ты не знаешь, а я видел, как они платят по векселям.
Она закрыла лицо руками, заплакала. Отец гладил ее по голове, растерянно приговаривал:
— Что поделаешь, доченька? Что поделаешь? Видно, доля у тебя такая. Никуда не денешься. Семью налаживать надо.
Марта подняла заплаканное лицо, кулаком вытерла слезы:
— Поздно, отец.
— Что поздно?!
— Ничего… Час, говорю, поздний. Эдгара укладывать пора. Ты иди!
Ребенок давно спал, а она все сидела возле кроватки, раздавленная свалившимся на нее несчастьем. От собственного бессилия становилось жутко. Где-то рядом погибает самый дорогой ей человек, отец ее ребенка, а она ничем не может ему помочь. Он даже не знает, что у него есть сын, что они рядом и думают о нем. Хуже того, она должна делать вид, что ничего не происходит.
Когда Рихард вошел в комнату, Марта ощутила настоящую физическую боль и чуть было не застонала. Но он сам был чем-то очень возбужден и не обратил внимания на ее настроение.
— Мы не могли бы с тобой поговорить?
Марта какое-то время молча смотрела на него, как бы соображая, чего от нее хотят, тяжело вздохнула:
— Слушаю тебя.
Лосберг нервно прошелся по комнате, присел на краешек громоздкого кожаного кресла.
— Я хотел бы вернуться к нашему последнему разговору в Мюнхене.
— Зачем? Разве мы не обо всем договорились?
— Договорились. И я намеревался начать оформление нашего развода немедленно по прибытии сюда. Даже списался с Крейзисом, просил, чтобы он помог уладить все с наименьшей затратой нервной энергии — и для тебя, и для меня.
— Тогда в чем же дело?
— Дело в том, что возник ряд непредвиденностей. Согласись, — затевать бракоразводную канитель в доме тестя, воображающего себя счастливым дедушкой… Да еще сразу после возвращения.
— Думаю, эта деталь не так уж существенна. В доме, не в доме… Какая, в сущности, разница? Если все решено…
— Ты права. Этим можно было бы пренебречь, но… возникли обстоятельства белее существенные.
Она внутренне напряглась, предвидя, о чем пойдет речь.
— Тебе известно, что я ехал сюда служить, Независимо от того, нравится тебе моя служба или не нравится, я считаю свой выбор правильным…
— Мне нет до него никакого дела.
— Так же, как и до меня, ты хочешь сказать? — Рихард искоса и с болью глянул на жену. — Это я давно усвоил. Так вот, я ехал сюда служить и никак не мог предполагать, что здесь окажется этот… Банга.
Марта судорожно сглотнула, стараясь не выдать волнения.
— А уж он-то чем может помешать тебе?
Лосберг выдержал ее горячечный взгляд, размеренно произнес: