— Что с вами? — Рихард шагнул к гостю, пожал его вялую, безжизненную руку.
Лоре бессильно рухнул на стул, затрясся в сдавленных рыданиях.
— Ну, ну, успокойтесь. — Хозяин плеснул в стакан воды, но, раздумав, достал из бара коньяк. Кое-как ему удалось влить в гостя несколько капель. Приказав взглядом секретарю удалиться, Рихард сел напротив Лоре, доброжелательно похлопал толстяка по колену. — Ну вот. Теперь вы начинаете обретать привычный вид. Итак, что случилось?
— Оскар… — простонал поздний гость. — Они взял его. Умоляю, спасите.
— Погодите, — нахмурился Лосберг. — Кто «они», куда взяли? Давайте-ка по порядку. Оскар — ваш сын, да? Врач?
Лоре кивнул.
— Помнится, и во времена Ульманиса вам как-то приходилось выкупать его из охранки. Что же он натворил на сей раз?
— Сделал операцию какому-то их офицеру.
— И что, неудачно? На тот свет отправил?
— Если бы! — жалобно воскликнул Лоре. — К счастью, Оскар хороший врач. А вот офицер оказался не офицером.
— Кем же именно?
— Черт его знает. То ли просто мошенник, то ли еще кто-то.
— Разве он оперировал не в госпитале?
— В том-то и дело. У себя дома. Так получилось…
— Вон оно что, — задумчиво протянул Рихард. — Это осложняет обстановку. Прежде всего, знал ваш сын, кому делает операцию или не знал? Что оперировал? Сообщил он властям или не сообщил? Наконец, кем арестован?
— Вы полагаете, будто я работаю в гестапо, — всплеснул руками озадаченный Лоре. — Спасибо людям, что сообщили…
— Когда вам сообщили?
— Часа два назад.
— Кто сообщил?
Лоре замялся, укоризненно посмотрел на хозяина дома.
— Вы задаете неудобные вопросы, господин Лосберг. Есть у меня в здешнем гестапо старый приятель… Но вы же сами понимаете — я не могу…
— Позвольте… Вашего сына арестовали не в Риге?
— Иначе, зачем бы я поднимал вас среди ночи? Он же работал здесь, на побережье. Господин Лосберг, заклинаю… У вас огромные связи. Помогите, и я озолочу вас. Ради Оскара я готов…
Лосберг оскорбленно вскинул голову:
— Вы соображаете, какой вздор несете? Понимаю, вы взволнованы, но все же не забывайтесь. Не путайте ваши коммерческие махинации с политическими принципами.
— Да какие принципы? При чем тут политика? — в отчаянии перебил Лоре. — Я уверен, Оскар даже не знал, кого оперирует. Помог как врач. Только и всего.
— Вы не обращались к кому-нибудь из наших? Полковник Граузе, например… Он в большой чести у гаулейтера.
— Звонил, — мрачно буркнул Лоре. — Граузе не стал со мной разговаривать. Знаете, люди быстро забывают добро.
Рихард искоса посмотрел в его сторону, задумчиво проговорил:
— Плохо. Могу обещать одно: если ваш сын не нанес вреда немцам, я попробую помочь.