— Тогда выкладывайте начистоту. Есть кто-нибудь, кто может подтвердить, что вас в это время действительно не было в поселке?
Артур не ответил.
— Куда вы так поздно уходили из дому? Где были почти до утра? Почему явились в артель перед самым выходом в море?
Артур молчал. Может быть, даже не слышал. Он снова был там, на старой мельнице, в мягкой копне пахучего сена.
…Молчи, молчи… — тревожно и радостно шептала, прижимаясь к нему Марта. — О чем мне жалеть? Я твоя жена… Твоя… На всю жизнь.
— Марта, любимая… он бережно касался губами ее широко распахнутых глаз.
Летели над ними рваные облака, трепетным призраком, обманчивым маяком их недолгого счастья мелькала, в просветах луна…
— Благородство проявляете? — услышал он откуда-то издалека голос адвоката. — Какую-нибудь девчонку выгораживаете? Смотрите — дорого оно вам обойдется. — Крейзис пронзительным взглядом впился в лицо подследственного.
— Что вы меня пугаете? — угрюмо огрызнулся Артур. Должны же в самом деле разобраться? Если человек не виноват…
— Разберутся! — усмехнулся Крейзис. — Упекут за милую душу годков на десять. А то и на двенадцать. Судебная машина, молодой человек, штука громоздкая — ее запустить легко, а остановить — не подступишься. Сомнет кого хочешь! Пока я могу помочь — торопитесь, цепляйтесь… Потом сам президент вас не вызволит.
Артур невольно поежился. Может быть, и в самом деле до его сознания впервые дошла вся безнадежность положения. Несколько секунд сидел он молча, добела сцепив пальцы, потом проговорил хрипло и категорично:
— Я не могу… отвечать…
Крейзис как-то странно посмотрел на своего подзащитного, закрыл папку, поднялся из-за стола.
На улице, неподалеку от входа, его поджидал Рихард. Заметив Крейзиса, нетерпеливо бросился навстречу, без всяких предисловий спросил:
— Ну как?
— Можешь не беспокоиться, ничего лишнего. Во всяком случае, ничего из того, чего ты боишься, он не сболтнет.
— Откуда ты взял, будто я чего-то боюсь? — покраснел Лосберг.
— Брось, Рихард. Я же не только твой приятель, но еще немного и психолог. В подробности не лезу, но суть схватываю намертво. Так вот, запомни — этот… Не то что на каторгу — на костер пойдет. Молча. Так что — спи спокойно.
Рихард судорожно сглотнул слюну, отвернулся:
— Что же все-таки можно сделать? — глухо спросил он.
— Во всяком случае, до суда доводить нельзя — обратного хода не будет. Попробуем подключить Рудольфа. Не волнуйся, сделаю все, что могу. — Прищурился иронически: — А в принципе… вот таких… он кивнул в сторону тюрьмы, — я бы не только на фонарях вешал — я бы их топил… не подпуская к берегу!