Остановился я у подножия лестницы. Чтобы достичь входа, мне нужно было пройти мимо открытой двери в гостиную. Я пододвинулся вперед и заглянул в гостиную.
Гессертер курил, сидя ко мне спиной, правой рукой постукивая в такт мелодичному свингу из радиоприемника. В кармане куртки я сжимал найденный пистолет тридцать восьмого калибра. Палец застыл на спусковом крючке. Еще два шага — и ему меня не увидеть, но тут он обернулся.
Я остановился как вкопанный.
Мы рассматривали друг друга через совмещенное пространство вестибюля и гостиной. Его мясистое, обветренное лицо побагровело, а маленькие глазки стали круглыми, как кнопки.
У меня в мозгу вспыхнуло предостережение, что начни угрожать ему пистолетом, и я готов. У меня все еще оставался слабый шанс доказать, что я не убивал Хартли, а угроза оружием полицейскому — это такая штука, от которой мне не отбрехаться.
Я медленно вынул руку из кармана и каким-то чудом изобразил на лице улыбку.
Я следил, как его рука беспокойно шарила по кобуре. Движения были замедленные, он был явно растерян.
— Привет, — сказал я как можно более небрежно. — А где весь народ?
Он, наконец, достал пистолет и навел на меня.
— Не двигаться!
— Спокойней, — заторопился я, — я хотел найти тут лейтенанта Карсона. Он поблизости?
— Вы кто? — задал он вопрос, медленно подвигаясь ко мне и держа толстый палец на спусковом крючке.
— Моя фамилия Слейден. Я собственный корреспондент «Криминала», — признался я в надежде, что он не знает имени человека, которого ищут. — Вы ведь обо мне, наверное, слышали.
Я увидел, что он немного успокоился, хотя пистолет по-прежнему направлял на меня.
— Давайте-ка взглянем на ваше удостоверение.
Я достал бумажник, раскрыл его и вручил документы полицейскому. Он изучил удостоверение и вернул мне бумажник.
— Как вы сюда попали?
— Уэбб провел меня с черного хода. Я хотел осмотреть место происшествия. Вы не против?
— Вас пустил Уэбб? — Ствол пистолета дрогнул и опустился. — Это против приказа. Ему бы следовало знать. Вам нельзя сюда входить.
— А кто об этом узнает? Хартли застрелили здесь? — я помотался по комнате, суя нос во все щели. — Жертва проживала, однако, в пошлой роскоши, не правда ли?
Полицейский спрятал пистолет в кобуру.
— Давай-ка, выходи! Я привык исполнять приказы.
— Но ведь я только делаю свое дело, — пояснил я, пятясь.
— Вот-вот, а я делаю свое. — Он прошел мимо меня в вестибюль. — Давай, проваливай, прощелыга!
Я последовал за ним в вестибюль и смотрел, как он отпирает входную дверь.
— Вон! — весьма недвусмысленно заявил он, распахивая дверь.