Про себя я отметил, что этот город понравился бы Берни наверняка. По первому впечатлению у меня он тоже не вызвал неприязни.
Заметив на одной из стоянок свободное место, я поставил «бьюик», заглушил мотор и вышел. Жмурясь от солнца, я пересек дорогу, чтобы спросить в магазине, как добраться на Линкольн-драйв, где жил Дон Брэдли.
Продавец ответил таким тоном, будто облагодетельствовал меня. Казалось, его проницательный взгляд без труда заглянул ко мне в бумажник и пересчитал содержимое. По выражению его лица я заключил, что он остался невысокого мнения о моей платежеспособности.
Когда я выходил, навстречу мне проплыла высокая девица в купальнике с открытой спиной, в соломенной шляпе диаметром с колесо грузовика и солнечных очках сверхъестественных размеров. На запястье у нее красовался браслет с бриллиантами, который обошелся какому-то простофиле в целое состояние.
Продавец встретил ее с такой почтительностью, на которую могут рассчитывать, пожалуй, только члены королевской фамилии. В Тампа-Сити деньги говорили сами за себя.
Я вернулся к машине. На нее облокотился полицейский, которого сзади можно было принять за Роско Арбокля. Когда я приблизился, он флегматично уставился на меня недружелюбным взглядом.
— Твоя тачка? — он покосился на машину так, будто замечать ее было ниже его достоинства.
— Моя, — кротко ответил я.
Чтобы понять, что он раздражен, не нужно было быть психологом, но я не знал, чем вызвано его раздражение.
— Ты находишься в Тампа-Сити, — произнес он, чеканя каждое слово. — У нас принято ставить автомобили аккуратно. У тебя задние колеса за белой чертой.
Я оглянулся на сверкающий «роллс-ройс», стоявший сзади моей машины. Его колеса залезали за белую черту на добрых три фута. Но все-таки это был «роллс-ройс» последней модели, а не старенький «бьюик».
— Виноват. Я новичок в городе.
Полицейский протянул руку, которую в сумерках можно было бы спутать с гроздью бананов.
— Права!
Я подал. Он рассматривал права с таким видом, будто не был уверен в правильности орфографии отдельных слов, затем расстегнул кожаный планшет, набитый бланками квитанций, и начал старательно писать.
— Надолго прибыл? — прорычал он, не глядя на меня.
— Не думаю. Сомневаюсь, что смогу себе это позволить.
Толстяк пропустил намек мимо ушей, вырвал листок, который заполнял, и сунул мне.
— Пять долларов.
Не моргнув глазом, я протянул ему пятерку и забрал квитанцию за штраф. Крид меня предупредил относительно царящих здесь нравов, Файетт оплачивал накладные расходы — так стоило ли вступать в пререкания?