Если море остается неизменным, стоило ли вообще создавать КЮРЕ? Стоило ли доктору Харолду В. Смиту оставлять солидный государственный пост, чтобы возглавить подобную службу только потому, что ныне покойный президент считал его единственным человеком, подходящим для этой работы?
Глядя на морскую гладь, Смит вновь и вновь задавал себе этот вопрос.
Он прекрасно знал ответ на него. Этот ответ поддерживал его все эти годы, когда ему приходилось принимать решения, порой уносившие чью-то жизнь. Каждый делает то, что может, и усилия каждого человека играют определенную роль. И если человек в это не верит, просто нет смысла жить.
Возможно, Римо тоже это понимал. Должно быть, именно поэтому он все-таки отправился в Майами-Бич, а не сбежал, как ожидал Смит. Но если он все-таки взялся за дело… что ж, значит, он может позвонить.
Смит бросил в воду камень, повернулся и побрел к себе, дежурить у телефона.
Но у Римо было достаточно забот и помимо доктора Харолда В. Смита. Например, следовало разобраться с Уиллардом Фарджером.
В штабе его не оказалось. Достаточно давно очухавшаяся от сна и потому способная связно изъясняться, одна из цыпочек-секретарш сообщила Римо, что Фарджер пришел на удивление рано, позвонил куда-то и снова ушел.
– Надеюсь, он не поздно вернется, – добавила она, не переставая жевать жвачку. – На сегодняшний чек я собиралась сделать кое-какие покупки в обеденный перерыв. – Сегодняшний чек?
– Он платит нам ежедневно, – кивнула она. – Считает, это единственный способ заставить появляться здесь каждый день. Но я бы все равно приходила, чтобы увидеть вас. Вы такой симпатичный.
– Вы тоже, – сказал Римо. – Не знаете, с кем он говорил?
Девушка посмотрела в свой блокнот.
– Вот. Ему кто-то позвонил очень рано и оставил номер. Когда Фарджер появился, то сразу позвонил по нему и ушел. – Она протянула Римо номер и отвернулась, напевая «Свет солнца приятней».
Римо подошел к столу Фарджера и набрал номер.
– Штаб по выборам мэра Картрайта, – ответил женский голос.
Хотя рабочий день только начался, в трубке слышались оживленные голоса и треск пишущих машинок, непрестанно звонили телефоны. Какое-то время Римо подержал трубку у уха, прислушиваясь к шумам и горько размышляя о трех цыпочках у Мака Полани в курятнике, а потом резко бросил ее на аппарат.
Фарджер. Двойной агент. Конечно же, отправился к Картрайту докладывать, как, прикарманивая денежки доверчивого чужака, заваливает кампанию Мака.
И зачем он только во все это ввязался? – спрашивал себя Римо. Зачем?
Что знает он о политике? Самый примитивный зеленый юнец из клуба избирателей и тот повел бы себя умнее, чем Римо. Правильным был его первый порыв – надо было вырубить Картрайта. Всегда надо делать то, что умеешь, а единственное, что он умел, – это убивать.