– Я тоже могу понять, – дипломатично сказала Эвери, плюхаясь в круглое кресло. – Джейс поступил как добрый друг.
– Я был отличным другом, – ответил Джейс, и я чуть не подавилась чаем, когда почувствовала, как его пальцы запутываются в моих волосах. Мы сидели так, что Эвери и Кэм не могли видеть, чем он занимается.
Кэм немного успокоился, только когда Эвери погладила рукой его колено.
– Как же это все-таки произошло?
Я поставила стакан с чаем на журнальный столик.
– Просто случайность. Я встала с кровати. Меня задели сумкой, я попыталась увернуться и неудачно приземлилась на больное колено.
Прозвучало вполне невинно. Даже я могла бы поверить.
Кэм поправил бейсболку, натягивая ее глубже.
– Черт, Тереза…
Когда я откинулась на спинку дивана, пальцы Джейса скользнули мне на затылок. Мои глаза расширились, когда он начал гладить меня по спине.
– Доктор действительно думает, что ты больше не сможешь танцевать? – спросила Эвери. Она прижалась головой к ноге Кэма, и в ее глазах плескалось сочувствие.
Мой вздох застрял комом в горле, и я кивнула, а потом рассказала то, что узнала от доктора Моргана. К концу моего рассказа в глазах Эвери застыли слезы, а Кэм стоял возле нее на коленях, опустив голову и устремив взгляд на ковер.
– Вот, собственно, и все… – сказала я, поморщившись, когда услышала собственный голос. – Я больше не смогу танцевать.
Эти слова горячим ножом полоснули по сердцу.
– Я очень сожалею, – прошептала она.
Я заерзала на диване, жалея о том, что журнальный столик недостаточно высок, чтобы засунуть под него ногу.
– Спасибо.
Неловкое молчание, рожденное множеством самых разных причин, повисло в гостиной. Пожалуй, это и есть самое страшное. Никто не знал, что сказать, потому что сказать было нечего.
Джейс убрал руку с моей спины и наклонился вперед.
– Никто поесть не хочет? Я умираю с голоду и готов совершить самые ужасные безобразия ради австралийского сырного картофеля.
Эвери рассмеялась.
– Нам стоит о них знать?
Он открыл рот.
– Нет, – отрезал Кэм, выпрямляясь. – Вряд ли тебе захочется знать, какие подвиги совершал Джейс ради жареной картошки с сыром.
– Могу только добавить, что даже самые отвязные проститутки не сравнятся со мной, – сказал Джейс и подмигнул, когда щеки Эвери стали ярче подушки, на которую я опиралась.
Я засмеялась.
– Вау. Это… ну просто отвратительно.
Он ответил озорной усмешкой.
Напряжение в спине ослабло, когда Кэм перевел взгляд на Эвери.
– Как ты? – спросил он, и я прошептала короткую благодарственную молитву, радуясь, что разговор свернул в другую сторону. – Не хочешь пойти перекусить?