У меня вырвался стон.
– Вы что, меня разыгрываете, черт возьми?
Розовый шарф болтался на ручке приоткрытой двери. Деб ведь порвала с этим придурком! И что же, они опять там трахаются? Ярость охватила меня, зажигая пожар в крови. Я приготовилась в прямом смысле накостылять им обоим. И это было бы здорово, потому что тогда я перестала бы злиться на Джейса за кулачную расправу над Эриком. По крайней мере, выместив на них свой гнев, я бы решила одну из своих проблем.
Прихрамывая, я доплелась до двери. Боль пронзала ногу, и я чувствовала, что сместилась скобка на колене, но я все-таки бросилась вперед и толкнула дверь. В комнате было темно хоть глаз выколи и на удивление тихо. Ни хрюканья, ни стонов, ни скрипа пружин на кровати, как если бы кто-то пытался спрятаться под одеялом.
Крошечные волоски на затылке встали дыбом.
– Дебби? – Глаза еще не привыкли к темноте, когда я нащупала выключатель. – Ты?..
Свет не зажегся.
Я снова потянулась к выключателю, расслышала щелчок – и ничего… кроме странного звука. Как будто поскрипывали половицы.
Озноб пробежал у меня по спине, и я с трудом сглотнула.
– Деб?
Никакого ответа. Лишь скрип… скрип… скрип.
Инстинкт кричал, призывая повернуться и бежать. Страх впивался в меня ледяными когтями, когда я прошла дальше в комнату, часто моргая, пытаясь что-то разглядеть в темноте. Я снова хотела позвать Дебби, но не смогла издать ни звука. Они застыли глубоко во мне.
Темнота постепенно рассеивалась. Тени приобретали все более четкие очертания, наполнялись плотью…
Я наткнулась на что-то, что никак не должно было находиться здесь, посреди комнаты, и раскачиваться взад-вперед, издавая этот ужасный скрипучий звук.
Комок воздуха застрял у меня в горле, когда я подняла голову и зрение медленно вернулось ко мне.
Две голых ноги. Бледных, голых ноги.
Темная ночная рубашка.
Две руки, безвольно повисшие по бокам.
Воздух вышибло из моих легких, когда пришло осознание, но – о боже – я не хотела этому верить. Я отказывалась в это верить. Не может быть. Крик прорвался наружу.
Это не она.
Это не ее каштановые волосы закрывают половину лица. Это не ее рот широко открыт. Это не Дебби висит под потолком на люстре в нашей комнате. Это не может быть она.
Дикие вопли разносились вокруг, отдавались эхом в ушах. Они не смолкали, а, наоборот, звучали все громче на фоне криков и встревоженных голосов. Чьи-то руки схватили меня за плечи, когда подкосились ноги, но истошные вопли заглушали все.
До меня смутно дошло, что это мои вопли. Я не могла остановиться. Я умирала от собственного крика.