Мне хотелось встать и оторвать Эрика от Дебби. Если честно, я бы даже врезала ему по яйцам. Когда я заставила себя отвернуться, мое негодование рвалось наружу – как и подозрения.
Джейкоб покачал головой и потянулся, раскинув руки.
– Девчонки все-таки невероятно глупые существа. Без обид.
Брит скорчила гримасу.
– Конечно.
– Может, все-таки объясните, что происходит? – Эвери устроилась в объятиях Кэма, и эти двое являли собой картину того, как должны выглядеть влюбленные парочки.
– Знаешь, мне плевать, что там у него в штанах, насколько он умен или крут. – Джейкоб откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Дебби и Эрика, которые переместились на улицу и теперь стояли у дверей кафе, продолжая выяснять отношения. Было видно, что Дебби вот-вот расплачется. – Любая девчонка, которая терпит такое дерьмо, дура набитая.
Я напряглась, и вилка застыла на полпути к моему рту. На ней болтался лист салата. Брит, как и Джейкоб, спокойно отнеслась к такому заявлению. Им обоим было невдомек, что я тоже одна из таких дур. И хоть я твердо решила для себя, что больше никогда не буду прежней, не останется ли на мне навсегда клеймо той девчонки?
Холодные пальцы страха пробежали по моей спине, и я опустила вилку. Аппетит начисто пропал. Эвери притихла; молчали и Джейс с моим братом. Конечно, они знали. Я сама не рассказывала Эвери, но знала, что Кэм ей все рассказал, потому что когда-то я здорово поломала ему жизнь.
Мне не хватило смелости, или здравого смысла, или чего там еще, чтобы сказать правду или просто расстаться с Джереми, и мое молчание запустило цепь страшных событий, едва не погубивших моего брата.
– Я пойду, мне пора в класс. – Подхватив сумку, я поспешно накинула ее на плечо и встала из-за стола. – Не хочу попасть под дождь.
– Тереза, – произнес Кэм ровным голосом. – Ты…
– Увидимся, ребята. – Я забрала свою тарелку и сосредоточилась на ней взглядом, не осмеливаясь посмотреть ни на кого из присутствующих.
Выбросив остатки салата в мусорный контейнер, я, чтобы не столкнуться с Эриком и Дебби, выскользнула из кафе через боковую дверь. Грозные тучи сгустились, и в воздухе сильно пахло дождем, но еще не накрапывало.
Когда я ступила на тротуар, комок застрял у меня в горле. Джейкоб сказал то, что сказал, без всякой задней мысли. Я это понимала, но правда в его словах больно жалила. Я уже больше не страдала от смущения или стыда. Просто мне не хотелось вспоминать, ни думать о Джереми. Но его имя все равно нет-нет, да и выскакивало, как чертов герпес. Если бы можно было стереть из памяти время, проведенное с ним, я бы так и сделала.