Я положила в карман платья статуэтку Герцога, оседлала лучшего скакуна и выехала из замка. Кража коня не входила в мои планы, на такие мелочи я стараюсь не размениваться. Да и вообще, я собиралась вернуться и пожить в этом гостеприимном месте, пока графиня Тутляндская пытается омолодиться, а хитрые гномы — продать богатеньким простофилям вроде нее побольше грязи со своих холмов.
Путь мой лежал через поля, в темный лес, в самую чашу. Надо ли говорить, что простые жители герцогства ни за какие коврижки не сунулись бы в этот лес, оттуда даже оборотни с упырями сбежали. Боялись этого места вполне заслуженно, а уж какие слухи о нем ходили! Одно время моя младшая сестренка даже записывала все эти байки.
А правда была более простой и страшной, чем все выдумки. В самой чаше леса стояла старая крепость, где размешалась наша гильдия отъявленных. Отъявленных кого? Да всех отъявленных: воров, жуликов, бандитов — тех, кого объявили вне закона, просто отъявленных мерзавцев.
Небо уже потемнело, когда, привязав коня возле входа, я попыталась войти в крепость.
— Бунталинка! — раздалось зубодробительное завывание.
От стены отделилась огромная фигура Скиха. Он кровожадно улыбнулся и словно невзначай напряг мускулы, отчего его рубашка затрещала по швам. На потенциальных жертв Скиха это действует безотказно, мигом отдают кошельки и украшения. Впрочем, правильно делают — Ских дважды не просит, сразу приступает к членовредительству. В прошлом году этот любитель пантомимы настойчиво предлагал мне встречаться, с трудом удалось избавиться от него, в общем, искусству сбегать от него я неплохо обучилась.
— Привет, милашка! — подмигнула я, думая, как бы половчей от него отвязаться.
Ских глупо улыбнулся и на всякий случай поиграл мускулами. Что мне в нем однозначно нравилось, так это растерянность. Стоило оказать пустяковый знак внимания, как он наивно думал, что я с ним заигрываю, и тут же терялся.
— Я тут вон чего подумал. Ты, случаем, не знаешь, кто в прошлом месяце проник в гильдию купцов?
— Небось кто-то из наших, — сделала честные глаза я.
— И увел у купцов овцу с золотой шерстью. Ту самую, которую я выкрасть хотел. — В голосе Скиха появились рычащие нотки.
Мои глаза становились все честней и честней, удивляюсь, как это у меня от натуги глазные яблоки не полопались.
— Это, случаем, не ты? — мощным кулаком Ских стукнул по стене крепости, посыпалась каменная крошка.
И чего, спрашивается, злиться? Задумал дельце, так нечего рассусоливать, сразу надо работать, а не хвастать налево-направо, какая дивная авантюра намечается. А то всем разболтал и думал, что больше ни у кого глаз не загорится на такую диковинку, да еще и в ожидании сегодняшнего праздника. Ну да, я не сдержалась, опередила его.