Эрин замирает. Она держит ручку двери, ошеломленная их ужасными словами. Они не предпринимают никаких усилий, чтобы звучать тише, несмотря на то, что они отошли только на пару шагов. Она не уверена, слышит ли их Блейк внутри, но если бы она открыла дверь, то он, конечно бы услышал.
– Да, но когда он отвернулся… блин, так я не возражаю на него поглазеть.
– Хм–м–м, – соглашаются остальные.
– Это была прекрасная задница, без сомнения. Когда он поворачивается в другую сторону, я могу смотреть на него весь день.
Они продолжают идти дальше по коридору, а внутри нее клокочет гнев. Она всегда считала себя открытой феминисткой, поэтому конечно материализм или подлость задевают ее. Но здесь они направлены не просто на человека, а на человека, о котором она заботится. Человека, которого она любит.
С трудом сглатывая, она толкает дверь.
– Эй, профессор, найдется для меня минутка?
Блейк поднимает свой взгляд на нее и улыбается.
– Для тебя, всегда.
Может быть, в первый раз за все время, она изучает его критически. Одна половина его лица – красива, даже очень. Другая – покрыта тяжелыми ожоговыми шрамами от верхней губы к виску. Его глаз по–прежнему функционирует, но форма века не соответствует другой стороне, делая лицо искаженным.
Она любит в нем все. Храбрость, которую он проявил на военной службе. Храбрость, которую он показывает, выходя в мир, несмотря на то, что о нем думают люди. Как драгоценно то, что он жив, и что он с ней.
Переполненная внезапными эмоциями, она ставит кофе на ворох бумаг и бросается к нему на шею. Он ловит ее с природной грацией, и тут же заключает в крепкие объятия.
– Что на тебя нашло? – спрашивает он слегка посмеиваясь.
Я так горжусь тобой. Но она не может сказать ему этого, если он услышал тех девушек. Кажется, он прибывает в хорошем настроении. Вместо этого она произносит:
– Скучала по тебе.
– Ты видела меня прошлой ночью, – напоминает он ей.
Она отстраняется, хитро улыбаясь.
– И сегодня утром.
Его глаза темнеют, и она чувствует его эрекцию низом живота. Он так быстро возбуждается и всегда готов для большего.
Удерживая его пристальный взгляд, она опускает руку вниз. Его живот напряжен под рубашкой и майкой, которые она видела, как он надевал сегодня утром. Ее пальцы пересекают рубеж его пояса, как будто это проклятый Рубикон, роковая черта. Они в его офисе, но они одни… и, черт побери, она чувствует потребность порадовать его. Доставить удовольствие, после того, как те нелепые девушки пятнали его, знает он об этом или нет. Она прикасается к его члену, большому и пульсирующему.