– Да, прекрасно. Очевидно, что он превосходно образован, не говоря уже о присущем ему юморе, мудрости и остроумии.
– Остроумии? – Брови Дерека резко взлетели вверх. – Мудрый и остроумный?
Люси кивнула.
– Да. В высшей степени остроумный.
– Возможно, мне следует прочесть это письмо. – Он положил в рот виноградину.
– Разумеется, вам не удастся его прочесть. – Люси отрезала два куска хлеба и положила один себе на тарелку, а другой на тарелку Дерека.
Он усмехнулся, ничуть не раскаиваясь.
– Осторожнее, Люси. Вы же не хотите, чтобы ваш острый язычок отпугнул и этого кавалера.
Люси взглянула на него, прищурив глаза.
– Я прекрасно справляюсь с задачей держать свой язык на привязи в присутствии лорда Беркли, ваша светлость. Это с вами мне трудно быть любезной.
– Я догадался.
Неужели он только что подмигнул ей?
– Ничего не могу с этим поделать, – сказала Люси. – Некоторые вещи, которые я говорю… Я всегда была прямолинейной. Это мое проклятие с самого рождения. Ну по меньшей мере с детства.
Он прищурил свои проницательные зеленые глаза.
– Почему с детства? Что произошло?
– Это не имеет значения. – Она покачала головой и взяла гроздь темно-красного винограда.
– Мне хотелось бы знать, – мягко произнес Дерек.
Что-то в ласковом тоне, которым он это сказал, пробудило в Люси желание ответить. Она сунула виноградину в рот, задумчиво прожевала и проглотила.
– Я… мой брат умер, когда мы были детьми.
В глазах Дерека мелькнула слабая вспышка удивления.
– Мне очень жаль, – сказал он, все еще пристально глядя на нее. – Это о нем вы говорили, как о тяжелой потере, в тот день, когда мы катались в Гайд-парке?
Люси печально кивнула.
– Что с ним случилось? – Голос Дерека звучал серьезно и взволнованно.
Люси отвела взгляд. Вопрос немного смутил ее. Впервые в жизни она почувствовала, что ее действительно кто-то слушает. По-настоящему слушает. То, как Дерек смотрел на нее, сосредоточив все свое внимание, и задавал эти трудные вопросы… Прежде, казалось, никого это не волновало. Происходящее приводило ее в замешательство.
Люси сделала глубокий вдох. Она никому не рассказывала эту историю. Ну, Гарретт, Кэсс и Джейн знали, конечно. Но больше она никому об этом не говорила. Никогда.
– Мы оба подхватили лихорадку. Болели несколько месяцев. Ралф умер. Я выжила.
Дерек серьезно кивнул.
– Мне очень жаль, Люси, – прошептал он.
Люси отхлебнула глоток вина.
– Да, так вот. Умер не тот ребенок. По крайней мере, по мнению моих родителей.
Дерек тихо выругался себе под нос и взглянул ей в глаза.
– Вы напрасно так думаете.
Люси отвела глаза не в состоянии встретиться с ним взглядом.