Люси.
Когда она увидела его этим вечером, то побелела, как полотно, и отвернулась. Дерек сжал кулаки, сидя среди бархатных подушек в своей карете. Затем он заметил Беркли. Страшный гнев мгновенно охватил Дерека, застилая глаза. И нужно же было ему увидеть ее именно с этим слюнтяем Беркли? Беркли? Ну ладно. Беркли и ее кузен Гарретт – товарищи по университету. Но от этого Дереку ничуть не легче видеть, как виконт прикасается к Люси. По правде говоря, это страшно бесило Дерека. Нашел ли Беркли себе другого простака, чтобы тот писал ей письма вместо него?
Дерек прижал кулак к окну кареты. Все, связанное с Люси и их расставанием, приводило Дерека в ярость. Во-первых, он наконец-то точно решил, как ему следует поступить, чтобы все уладить, а она отказалась поддержать его. Сказала, что он должен жениться на Кэсс. Он не мог жениться на Кэсс. Почему Люси не желала этого понять? А во-вторых, она единолично, не посоветовавшись с ним, решила, как сложится в дальнейшем их жизнь. Ей нелегко это далось. Она явно чувствовала что-то, когда находилась в его объятиях. Дерек знал это. Здесь было замешано что-то еще. Люси была напугана. Она боялась собственных чувств. Боялась настолько, что сбежала от него, используя Кассандру как предлог, чтобы игнорировать многообещающие взаимоотношения, которые, вполне очевидно, начали складываться между ними. Проклятие! Это было нечестно с ее стороны.
И почему Люси была с Беркли? Как-то раз она сказала Дереку, что не собирается выходить замуж. Или не думает, что когда-либо выйдет. Он попытался тогда расспросить ее о Беркли, но она резко сменила тему. Может, она использует Беркли, чтобы вытравить Дерека из своей памяти? Беркли. Самодовольный глупец, не способный даже самостоятельно написать письмо! Ради всего святого! Дерек поклялся, что когда в следующий раз встретит виконта, то сотрет его в порошок.
Когда на следующее утро дверь ее спальни внезапно распахнулась, Люси часто заморгала от удивления. Она сидела за письменным столом и писала обязательное еженедельное послание своей матери. Люси заверяла, что пребывает в добром здравии, – не то чтобы ее матушку это волновало. Что за дочерью хорошо присматривают – это тоже вряд ли беспокоило ее родительницу. И что у нее по-прежнему нет никаких перспектив заполучить мужа – а уж это меньше всего тревожило ее мать. Но Люси все равно писала. Питая робкую надежду, что однажды та, возможно, все же проявит к ней некоторый интерес.
Когда дверь со стуком ударилась о стену, Люси выронила перо и вскинула голову.