Раздался звонок, прозвучавший в кабине словно крик отчаяния. Но никто не ответил.
– А что будем делать теперь? – нервничала Манон.
– Я мог бы действительно обнять вас, пока не подоспеет помощь. Мне кажется, вам стало бы лучше.
Манон тотчас подошла к Полю и тесно прижалась к нему.
– Вы недолго раздумывали.
– Жюли мне о вас рассказывала. О вашей способности успокаивать. Мне сейчас это просто необходимо.
– Манон, мы в больнице, они не могут о нас забыть… Не волнуйтесь.
– Жюли была права. Ваши руки успокаивают.
– Уж не хотите ли вы, чтобы поломку подольше не исправляли?
– Ну нет, до такого я еще не дошла.
В этот момент лифт вздрогнул, и одновременно в тесном пространстве зажегся свет, внезапно заставив их осознать, в какой тесной близости они оказались. Манон отступила на шаг и смущенно улыбнулась, прежде чем привести в порядок голову.
Хотя они оба, кажется, были готовы потерять ее…
Жюли не слышала будильника. Промаявшись в пробках почти сорок пять минут, она очень поздно приехала в больницу.
Она не любила опаздывать, хотя знала, что найдет Людовика все в том же положении, с неподвижным телом и закрытыми глазами. Но она сердилась на себя за то, что он может оказаться один, когда очнется. Тогда она вспомнила, что говорила та медсестра, и спокойно припарковалась, в глубине души зная, что Людовик непременно дождется ее, чтобы выйти из комы.
Она торопливо шла к главному входу, когда увидела едущий ей навстречу старый автомобиль. Такие участвуют в осенних ралли по винодельческим шато. Только в последний момент она узнала почти скрытого отражением деревьев в лобовом стекле Ромэна, который махал ей рукой и едва заметно улыбался. Надо же, чуть не разминулись! Верно, ведь по вторникам он приезжает рано, чтобы успеть в центр реабилитации, где в десять часов начинается еженедельное совещание.
Жюли помахала в ответ. Ромэн заметил ее в зеркале заднего вида. Жюли остановилась. Она была разочарована тем, что сегодня ей не удалось перекинуться с ним несколькими словами. Его работа с Людовиком стала для нее неким ритуалом. Опоздание на сеанс заставило Жюли осознать, что рядом с этим человеком ей становится легче дышать, что он дает ей поддержку, возможность восстановить силы, чтобы выстоять, сохранить твердость духа.
Однако после краткого момента отчаяния Жюли убедила себя, что еще будут другие утра, так что одним больше, одним меньше…
Придя в палату, она нашла там Людовика все в том же состоянии. То же безучастное лицо. Те же приборы вокруг него. Та же кровать, та же палата, та же кома…