— Могу я узнать его имя? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
— Он предпочел бы сам назвать свое имя; однако, в случае если вы будете настаивать, он разрешил мне вам его открыть. Вы настаиваете, господин директор по проблемам человеческих взаимоотношений?
— Да, настаиваю, — сказал я твердо.
— Так вот, это не кто иной, как Ральф Макгэнтер собственной персоной.
— Как?! — вскричал я.
— Тсс… — сказал Ронсон. — Не говорите слишком громко и, главное, никому не проболтайтесь. Итак, я выполнил свою миссию; не спрашивайте меня, что нужно от вас Макгэнтеру, — я не знаю. Но еще раз напоминаю: и вы, и я должны быть немы как могила; никто об этом не знает — ни Мастерфайс, ни один из членов Большого совета в Де-Мойне. Итак, идите спокойно завтракать и приготовьтесь к этому разговору; знайте, что увидеть этого человека во плоти и получить возможность поговорить с ним в такой обстановке — это огромная честь. — Ронсон встал, повторил еще раз: — Главное, никому ни слова, вы должны быть немы как могила… — И вышел.
— Как могила… — прошептал я. И понял, что наступила решающая фаза моей жизни. Итак, Ральф Макгэнтер, таинственный и всемогущий президент компании «Россериз и Митчелл-Интернэшнл», в белом свитере будет ждать меня в три часа в заднем зале парижского бистро! Зачем? Что ему от меня надо? Кто мог сказать ему обо мне?
Я решил немного пройтись: лучше подышать свежим воздухом, чем сидеть в ресторане. Не знаю, инстинкт или просто привычка привели меня к кладбищу. Когда я подошел к решетчатой ограде, мое внимание привлекли более многочисленные, чем обычно, группы сотрудников администрации и других служащих нашей фирмы, которые прогуливались по дорожкам. Я примкнул к ним и стал прохаживаться, время от времени кивая тем, кто здоровался со мной. Служащие «Россериз и Митчелл-Франс» были, как видно, очень взволнованы проблемой бензина и нефти. Они бродили между могилами, оживленно жестикулируя, и порой кто-нибудь, забыв о святости этого места, повышал голос громким восклицанием. Тут я заметил одну группу — более плотную, более оживленную и шумную, чем остальные. Я узнал в ней большинство моих коллег, которые столпились возле величественного склепа из черного и зеленого мрамора. Я хотел уклониться от встречи, но Фурнье уже заметил меня и позвал:
— Господин директор по проблемам человеческих взаимоотношений, идите к нам, мы тут почти все собрались.
Пришлось присоединиться к ним. Аберо, возвышавшийся в центре, широко улыбнулся мне.
— Ну как? — спросил он. — Что вы думаете об этой новости?