Итак, кошмарный сон кончился, и все, казалось бы, вернулось на свои места. И вдруг Арангрюд на самом деле разбивается на окружном бульваре. Уж не был ли сон от начала и до конца вещим?
Фантасмагории Рене-Виктора Пия порою вызывают в памяти атмосферу готического романа, популярного в пушкинские времена (а ныне на Западе переживающего свое второе рождение), — романа, где неуловимые призраки бродят по мрачным подземельям, отмеченным печатью проклятия и скрывающим зловещие тайны. Парадокс в том, что в данном случае подобная жуть облюбовала не какой-то уединенный полуразвалившийся замок, а ультрасовременное здание из стекла и стали, расположенное, как нам об этом неоднократно напоминают, на углу авеню Республики и улицы Оберкампф в Париже, — штаб-квартиру французского филиала могущественной американской и транснациональной компании «Россериз и Митчелл», «одной из жемчужин» капиталистической цивилизации.
Являются ли необычайные события, приключившиеся в стенах этого учреждения, следствием того, что стоит оно на гиблом месте и отмечено печатью дьявола, или они имеют отношение к природе транснациональных корпораций как таковых?
О ТНК на Западе в последние годы пишут много — и апологетически, и критически. Что такое ТНК? Это новая разновидность капиталистической монополии, представляющая собой промышленный комплекс, который охватывает предприятия, расположенные на территории целого ряда стран. Скажем, в одних странах изготовляются основные элементы каких-либо агрегатов, в других — запчасти к ним, в третьих проходит первичную обработку необходимое сырье и т. д. Масштабы деятельности этих гигантов впечатляющие: три или четыре сотни ТНК (большинство из них — американские) дают львиную долю промышленной продукции всего капиталистического мира, а годовые обороты наиболее крупных корпораций превышают суммы валового национального продукта подавляющего большинства несоциалистических стран.
Название «транснациональная» не следует понимать слишком буквально: у каждой ТНК есть своя базовая страна, а следовательно, и определенная национальная принадлежность. Но для капиталистической монополии национальная принадлежность и вообще-то понятие специфическое, а в данном случае оно сохраняет самый минимальный смысл. ТНК наилучшим образом иллюстрирует истину о безразличии капитала к сферам своего приложения. Не зря их зовут космополитическими самодержцами. Все ТНК похожи друг на друга: круг интересов, методы хозяйствования у них примерно одни и те же. И это неудивительно, так как модель ТНК, собственно, одна, и она «сделана в США».
