Аберо прекрасно справился с задачей и вдобавок, сам того не зная, ничем не рисковал. Он справился с задачей, потому что ему удалось вставить в свою речь, и очень ловко, что Макгэнтер — гениальный руководитель. В те времена такая похвала особенно льстила генералам от промышленности. Все хозяева банков, промышленных или коммерческих предприятий действительно были уверены в своей гениальности и очень любили, когда им говорили об этом, если это делалось не грубо, иначе такие речи вызывали насмешки окружающих, а самих боссов приводили в ярость. Аберо ничем не рисковал, потому что обращался к человеку, весьма довольному всей этой путаницей и считавшему, что он разгадал во мне обличителя. Я задавал себе вопрос: чем все это кончится, что будет со мной, с другими сотрудниками, с нашей фирмой. И я предчувствовал конец, я ощущал, как он приближается — неизбежный, зловещий.
— Как ваше имя, мсье? — спросил Макгэнтер.
— Тьери Аберо, — ответил тот, вставая.
— Вы «в штабе» или «в строю», дорогой мсье Аберо?
— «В штабе», господин президент.
— А раньше были «в строю»?
— Да, господин президент.
— Очень хорошо, дорогой мсье Аберо, я ценю ваше мнение… Мы, американцы, любим откровенные и ясные высказывания, особенно из уст сотрудников штаба… Послушайте, господа, я думаю, нам и правда, лучше дождаться вечера. Имейте в виду, я тоже собираюсь спуститься с вами, не хочется упускать такой случай… Адамс, займитесь моим снаряжением, — приказал он Мастерфайсу.
— Дорогой Ральф, — пробормотал Мастерфайс, — многие из этих подземных галерей залиты водой, а в иных скользко, как на катке.
— Так-так, Адамс! А сами-то вы спускались туда?
— Да, Ральф, спускался.
— Значит, вы хотите сказать, что мне не спуститься туда, куда спускались вы?
— Что вы, Ральф, конечно, нет! Я займусь вашим снаряжением.
На этом совещание закончилось. Однако, когда мы двинулись к выходу, Сен-Раме остановил нас:
— Ральф попросил меня представить ему каждого сотрудника, вы можете на минутку задержаться?
Он представил нас в порядке давности поступления в фирму, называя фамилию и занимаемую должность. Но давность работы послужила также основой порядка номеров, данных нам Аберо, и мы были поражены, услышав, как Сен-Раме спокойно отсчитывал:
— Номер один — Фурнье, номер два — Порталь, номер три — Самюэрю, номер четыре — Вассон, номер пять — Аберо — и т. д.
Опомнились мы в холле одиннадцатого этажа, с трудом переводя дыхание. Это напоминало перечень имен перед памятником погибшим героям. Голос обличителя мог бы добавить к каждому имени: погиб в битве за честь предприятия… погиб в битве за честь предприятия… погиб в битве за честь предприятия…