Высказавшись таким образом, вице-президент энергично скрестил ноги и окинул всех удовлетворенным взглядом. Сен-Раме попросил меня перевести.
— Президент, — сказал я Рюмену, — совершенно согласен с тем грубым, но точным определением, которое вы дали положению на предприятии. Он полагает, что оно слишком затянулось, и раздосадован, что вынужден заниматься вздором, тогда как его ждут серьезные дела, касающиеся денежных операций и цен на цветные металлы. Он благодарит вас за согласие сотрудничать с дирекцией в расследовании этой нелепой истории и просит вас не разглашать правду о похоронах Арангрюда и о существовании в нашей фирме человека, который так умело подражает голосу генерального директора. Он вам предсказывает блестящее будущее, не менее высокое положение, чем положение американских профсоюзных лидеров, моральные качества и способность к самопожертвованию которых, как вы знаете, известны всему миру.
Ошеломленный Рюмен внимательно выслушал меня, а затем сделал неопределенный жест, который, должно быть, означал: «Уж коли мы до этого дошли, то хочешь не хочешь, а придется продолжать!» Что мы и сделали, перейдя к анализу второго обличения. Все участники согласились, что оно отличается от первого тоном заключительной части. Было ясно, что на этот раз автор открыто смеялся над «теми, кто знает». Выражения вроде «крупные соленые слезы» не оставляли на этот счет ни малейшего сомнения. Однако служащие фирмы не воспользовались этим, и их уважение к Сен-Раме, очевидно, не поколебалось. Обличение повлияло на сотрудников лишь в том смысле, что они стали вести себя непринужденнее, пришли в хорошее настроение. К тому же, как пояснил генеральный директор, «это подсказало мне, как надо себя вести. Как только я увидел толпу, размахивающую свитками, я решил перейти на шутливый тон. Только это помогло мне быстро покончить с всеобщей неуместной веселостью. В самом деле, после моего короткого выступления служащие с легким сердцем вернулись на свои места, радуясь неожиданному развлечению».
Не раз я порывался взять слово, но меня удерживал Мастерфайс, делая знак, что надо набраться терпения. И он оказал мне тем самым услугу, ибо дал возможность обдумать новые факты и сопоставить их с предыдущими, которые в свое время меня заинтриговали. Меня заинтересовал пресловутый склад в тупике Роне, всеми заброшенный, потому что он стал слишком мал, и теперь его собирались продать крупному торговцу недвижимостью, оценив лишь участок земли под строительство. Я вспомнил вечер, когда Рустэв в сопровождении нескольких сотрудников администрации направлялся, как мне казалось, именно к этому месту. В то время я не подумал о заброшенном складе. Я был не слишком хорошо осведомлен о принадлежащем фирме недвижимом имуществе, знал только, что кое-где оставались старые постройки и склады, в которых фирма больше не нуждалась и собиралась продать их по сходной цене. Если бы в тот вечер я вспомнил про склад в тупике Роне, я непременно установил бы связь между ним и появлением там Рустэва. Аберо и Селиса. Удивительно, как это ускользнуло от Сен-Раме, которому я сообщил обо всем по телефону. А может быть, кое-кто из сотрудников администрации знает факты, которые мне не известны? Или генеральный директор был прав, утверждая, что я ошибся и что меня подвели темнота и богатое воображение? Тем не менее это было странное совпадение, и я решил в тот же вечер пойти и осмотреть это место.