- Ну как тебе тут теперь, нравится? - спросил он, и, так как это была менее опасная тема, Сара нашлась что ответить.
- Здесь сыро, - сказала она робко. - Наверное, потому, что дом так долго стоял пустой.
- Долго, - согласился он, опустив уголки губ. - Слишком долго. А ты как думаешь, Диана?
Она не понимала, что он хочет сказать. Зачем он просил Диану приехать? Он ведь знает, что она актриса, - он намекал на это в холле. Неужели он считает, что смог уговорить ее приехать?
Сара сжала губы и пристально вгляделась в его спрятанные за темными стеклами глаза. О чем он думает? Неужели он так наивен, что полагает, будто сумел вызвать к себе жену, которая бросила его без малейших угрызений совести семь лет назад? Если даже после того несчастного случая, когда он хотел покончить с собой, он, больной и слепой, не смог пробудить жалость Дианы, как ему могло прийти в голову, что она вернется к нему сейчас?
Все еще больше осложнялось и запутывалось, за окном смеркалось, и Сару охватило беспокойство. Дело не только в том, то она здесь под чужим именем. Даже если бы она действительно была Диана, она наверняка испытывала бы то же самое ощущение - будто ее заманили в ловушку и заперли вместе с этим мужчиной в темноте, в которой он живет вот уже семь лет...
- Может, налить еще? - предложил он, и Сара, взглянув на свой почти полный стакан, отказалась.
- Я... мне уже пора, - пробормотала она и скорее почувствовала, чем увидела, как он напрягся. - Я не могу остаться.
- Почему? - резко спросил он. - Здесь масса комнат, масса, и ты отлично это знаешь.
Сара поставила стакан на пол у камина и протянула к огню холодные пальцы.
- Боюсь, что ты не понимаешь, - начала она, решив, что игра заходит слишком далеко, но он опять прервал ее.
- Нет, это ты не понимаешь, Диана! - заявил он ледяным тоном. - Надеюсь, тебе ясно, что я пригласил тебя не для дружеской беседы. И я не намерен отпустить тебя, как только ты решишь, что я ничем не угрожаю той приятной жизни, что ты себе устроила! - Он выплеснул себе в стакан остаток виски и повернулся к ней лицом. Если бы Сара не знала, что Адам слепой, она готова была поклясться, что он видит, как она нервничает, сидя на краешке кресла. - Ты приехала, потому что тебя испугала моя записка, ты не поверила ей, но полной уверенности у тебя не было. Как только ты приехала, ты стала подсматривать за мной, следить за мной, все пытаешься понять, действительно ли я способен на это, а если так, то что именно я сделаю.
Сара вскочила.
- Вы не понимаете, господин Трегоуэр, - сказала она, и голос ее задрожал от страха и природной нервозности. - Я... я не... не ваша жена, я не Диана Трегоуэр. Меня зовут... Сара Форчун, и... и я не понимаю, о чем вы говорите.