Ник помчалась вниз по лестнице и подбежала к стоянке в тот момент, когда автобус-такси двинулся с места. Она ринулась ему наперерез, провалившись в глубокую лужу и сильно промочив ноги. Автобус остановился, и Ник вошла в него, насквозь промокшая.
— Я ведь предупредила, что вернусь, — сердито сказала она шоферу.
— Полегче, леди, я вас не знаю. Как я мог быть уверен, что вы действительно вернетесь?
— Меня не было всего две минуты, — не унималась Ник. — Вы что, собирались оставить меня здесь, на вокзале?
— Успокойтесь, — лениво отвечал шофер. Он слишком сильно нажал на педаль газа, и автобус быстро поехал вверх по крутому холму, за которым располагался городок. — Куда едем?
— Сценик Драйв, 91, — ответила Ник, проводя рукой по влажным волосам. Она выглянула в окно. Несмотря на дождь, она разглядела библиотеку, полицейский участок, винный магазин. Старенький кинотеатр, свидетель ее первого поцелуя. Они проехали мимо большого костела и стали подниматься на еще один крутой холм по той самой дороге, по которой Ник с матерью всегда возвращались домой.
Усталая, голодная, промокшая и замерзшая, Ник уже подумывала о том, чтобы развернуться и поехать обратно в город.
«Нет».
Автобус двигался навстречу буре, которая набирала силу. Когда они приблизились к табличке с надписью «Ривервью-Мэйнор», за которой простиралась самая красивая часть городка, перед ними упала большая ветка, перегородив дорогу. Шофер стал ее объезжать.
— Чертов шторм, — пожаловался он. — Чертов ураган. Теперь они называют их мужскими именами, вы можете в это поверить?
— Я могу поверить чему угодно, — заявила Ник.
— Лучше бы я остался на Карибском море. Хотя я его ненавижу. Там постоянно бушуют ураганы.
Ник не стала поддерживать разговор на эту тему, обострявшую ее беспокойство за судьбу отца, застрявшего в Сент-Маартене.
Автобус медленно въезжал на холм, затем свернул влево, на незнакомую улицу. Реки дождевой воды текли по обочинам, заливая проезжую часть дороги. Автобус свернул вправо, замедлил ход и остановился.
— Три с половиной доллара, — сказал шофер.
Ник дала ему четыре, открыла дверь, вышла из автобуса и перепрыгнула через водный поток, чтобы снова не промочить ноги. Автобус уехал, и Ник направилась к дому с остроконечной крышей в стиле «Тюдор»; его кирпичные стены блестели от дождя. Плащ Джоанны, как выяснилось, не был водонепроницаемым, и Ник начала дрожать от холода. Она медленно подошла к крыльцу, выгибая шею, чтобы лучше рассмотреть людей, едва различимых за окном столовой.
Занавески были опущены, но не до конца, и сквозь щель Ник увидела группу людей, столпившихся в комнате с чашечками кофе в руках; казалось, им не по себе, они едва разговаривали друг с другом. Ник узнала Барбару — она сидела с бокалом в руке и просматривала газету, а двое детей, мальчик лет двенадцати и девочка лет пяти-шести, сидели за столом, размазывая еду по тарелкам. В комнате было слишком много народу, словно хозяева боялись остаться одни. Ник наблюдала. Девочка немного поела. Мальчик сказал что-то Барбаре, которая, кажется, его не слышала. Она сдвинула очки на лоб, отпила большой глоток из бокала и кивнула. В комнату вошла женщина постарше, проговорила что-то, принужденно улыбаясь, собрала тарелки и вышла. Дети продолжали сидеть почти неподвижно.