— Перестаньте, — отозвалась Ник, у которой все еще дрожали ноги. — Вы начинаете мне нравиться.
Керриган посмотрел на Морана.
— Простите мне мои слова… о том, что вы носите на голове.
— Откуда вам было знать? — успокоил его Эрни Моран.
— Да, выходит так, что я никогда ничего не знаю, — проговорил Керриган, повернулся и быстро удалился, выйдя через передний подъезд. Вокруг него тут же столпились журналисты. Ник массировала мышцы на икрах, чтобы восстановить кровообращение.
— Итак, — заговорил Фаннинг, — я чувствую себя здесь лишним…
— Ах, мне так жаль! — воскликнула Ник, словно только что заметила на вечеринке гостя, которого игнорировала. — С вашей стороны было очень любезно прийти сюда.
— Не стоит благодарности, — неуверенно проговорил Фаннинг. — Я пришлю вам счет за потраченное мною время.
Ник была удивлена, но прежде чем она успела что-либо возразить, Фаннинг протянул Эрни Морану руку и сказал:
— Позвольте засвидетельствовать мое почтение. — Он повернулся и направился к двери.
— Он не тратит даром своего драгоценного времени, — заметил Эрни Моран с кислой миной.
— Как мне вас отблагодарить? — спросила Ник.
— Я кое-что должен Джоанне. Возможно, теперь мы квиты.
— Мудрый Эрн, — сказала Ник, качая головой и глядя на свои ноги. — Я рада, что встретила вас.
— Я уже давно не чувствовал себя мудрецом, поэтому я тоже рад. Несмотря на то, что вы позвонили Феррису Фаннингу.
— Я решила, что вы мне не доверяете; к тому же я подумала, что вы страшно разозлитесь из-за того, что я съездила к миссис Уайт.
— Ну, поездка в Гастингс — хотя это была невероятно глупая идея — пошла на пользу делу. И, если честно, я тоже допустил немыслимую глупость. Только что.
— В чем она заключалась?
— Речь идет о браслете. Джеффри Уайт мог купить этот браслет в пятницу, сделать гравировку и обработать вещицу так, чтобы она выглядела старой. Я не подумал об этом, когда настоял на телефонном разговоре Керригана с миссис Уайт. Если бы она ничего не знала о браслете, дело могло принять совсем другой оборот. Боже всемогущий, — простонал Моран, — я, кажется, очень устал.
— Вы были великолепны, — признала Ник. — Более чем великолепны.
Казалось, адвокат ее не слышал.
— А что касается моего офиса… — проговорил он вдруг и замолчал.
— Что?
— Он никогда уже не будет для меня таким, как прежде. — Эрни Моран отвел от нее взгляд.
— Мне очень жаль, — сказала Ник.
— Опять вы извиняетесь. — Он вытер пот со лба. — Есть одна вещь, которую вы можете для меня сделать.
— Назовите ее.
Моран смерил взглядом толпу, теснившуюся у подъезда.
— Вы должны выйти и стоять рядом со мной, пока я буду делать заявление для прессы.