Сквозь толпу пробрались двое полицейских. Витька мгновенно спрятался за спину пилота. От него пахло сигаретами, совеем тонко — хорошей мужской косметикой и потом. И это был самый родной запах, с которым Витек когда-либо сталкивался.
— В чем дело? — спросил пилот по-английски.
— Вы знаете этого ребенка, сэр?
«Пожалуйста, скажи, что знаешь! — внутренне завопил Витька. — Скажи, что ты мой папа!»
— Он в чем-нибудь виноват?
— Сэр, мы спросили, знаете ли вы этого ребенка? Каков ваш ответ?
— Нет, но он просил о помощи. Мне кажется, к нему следует прислушаться.
— Он должен пойти с нами, сэр.
Витька прижался к спине пилота и решительно помотал головой.
— Дяденька, не отпускайте меня. Родненький, пожалуйста, не отпускайте, — буквально пропищал он, уже не в силах говорить. Он ни о чем не думал, испытывая лишь какое-то страшное чувство потери, не знакомое ему до сих пор.
— Он чем-то напуган, вы же видите, офицер, — повысил голос пилот.
— И мы хотели бы знать, в чем дело? — добавила стюардесса, также становясь рядом.
— Мы не хотим проблем, сэр. И не хотим, чтобы нам создавали проблемы. Просто передайте нам мальчика.
Наступила пауза, во время которой Витька, почти не дыша, смотрел на СВОИХ. И тут он начал понимать. Эта пауза означала, что Витькина неприступная крепость дала трещину. Авторитет нью-йоркских полицейских, даже если они шляются по аэропорту, без конца жрут пончики и играют в дежурной комнате в покер, слишком велик. Этот авторитет рушил любые стены и любые благородные порывы, как таран.
Витька обмер, увидев нерешительность пилота и виноватую растерянность стюардессы.
— Саша, может, позвонить Зайцеву? Он еще должен быть здесь… — предложила она какой-то неведомый Витьке, но, судя по всему, спасительный вариант.
— Подожди, надо узнать… Офицер, мы хотя бы можем узнать, что происходит?
— Не думаю, что это вас касается, но только из уважения к вам, сэр. Из полицейского департамента Джерси-Сити нам сообщили, что мальчик сбежал от своих усыновителей. Мы должны вернуть его.
— Но он просил о помощи!
— Это не наше с вами дело, — полицейский явно проявлял нетерпение. — Пусть разбираются соответствующие социальные службы. Таков закон, сэр.
Спасительная рука отпустила Витька. Он остался один, беспомощный, зареванный и преданный.
Он почти не слушал пилота, который говорил ему:
— Витя, ты должен пойти с полицейскими, но мы постараемся все выяснить. Позвоним кое-куда. Слышишь? Мы еще обязательно увидимся, парень. Держись. Мы найдем тебя. И не плачь. Хорошо?
Нет, он не собирался больше плакать. Как пацан он был унижен достаточно. Всюду чморики. Везде, Куда ни посмотришь. Одни поганые чморики.