Через два хода его фишка попала в «тюрьму», и он милостиво решил сдаться. И снова Тейлор повел себя, как слабак, — он попросту сбежал. Выскользнул в дверь, скатился вниз, вскочил на свой велосипед и умчался вдоль по улице.
«Я к Марку!» — сообщил он на ходу матери, возившейся на кухне. «Вернись к ужину, Тейлор!» — только и успела крикнуть ему вдогонку Дебора.
Он вернулся и в тот первый совместный ужин ни разу не посмотрел на Витька. Витек с удовольствием принял это к сведению. Как пацан Тейлор перестал существовать для него. Точка.
Джона Периша, своего приемного отца, он раскусил чуть позже. Тот оказался еще большим чмориком, чем чморики на родине Витька. Он предпочитал ни во что не вмешиваться, а если и говорил со своим приемным сыном, то обязательно с каким-то напускным безразличием и напускной же солидностью: «Как дела, парень? Все о’кей? Вчера Тейлор мне сказал, что ты стукнул его по затылку. Я хочу, чтобы в моем доме такого не было, Виктор. Драться нехорошо. Помиритесь, и чтобы больше такого не повторялось». Или: «Привет, Виктор. Твоя мать жалуется мне, что ты сморишь запрещенные каналы по телевизору. Ей показалось? Не думаю. В твоем возрасте вредно смотреть такие каналы. Лучше почитай что-нибудь». Чморику Джону казалось, что он проводит с Витьком крутейшую воспитательную работу. Сам Витек смотрел на его потуги с пониманием. Мужику просто хотелось чувствовать себя главным в этом доме. Он, наверное, разрыдался бы, если бы кто-то лишил его приятных иллюзий. Посему Витек, если Джону случалось его журить за очередную выходку, изображал перед ним глубокое душевное раскаяние и готовность исправиться. Джону это нравилось. Тогда он приглашал Витька в подвал мастерить с ним почтовые ящики и другие поделки, распродаваемые потом на благотворительных аукционах, так обожаемых его супругой. Если уж говорить всю правду, то Джоном крутили все. От маленького Питера до его лучшей половины. Как заметил Витек, Дебора только делала вид, что советуется с мужем, но на самом деле всегда поступала так, как ей хотелось. Если она считала, что ее Джонни толстеет, то тут же отказывала ему в традиционном утреннем беконе с яичницей и ставила тарелочку с салатом и соком. Если полагала, что вечер жутко романтический, то мигом тащила его в ресторан, даже если по телевизору шли финальные игры НБА. И так далее и тому подобное. Бедному Джону только и оставался его подвал, набитый столярными инструментами, возможность удрать с друзьями в местный бар или отправиться смотреть бейсбольный матч на Янки Стэйдиум в Бронксе. Имея жену, походившую на туповатую, близорукую, толстую и своенравную продавщицу из передачи «Городок», а также придурковатых детишек, Витек на его месте просто не вылезал бы с этого стадиона и ночевал бы на паромах. Джона он жалел и отказывался от многих смешных штук, лишь бы ему не досталась от всего семейства новая порция гневных жалоб.